Шантель не двинулась с места.
– А иначе я звоню в полицию и сообщаю, что меня удерживают силой, – рявкнула я.
– Можно сказать, полиция уже здесь, – спокойно сказала она.
– Что?
– Отставной офицер полиции Даллас к вашим услугам.
– Это, что, шутка? – Я окаменела.
Но в то же мгновение все стало на свои места. Я вспомнила, как хладнокровно и со знанием дела она вызывала «скорую» для Джея. Эти профессиональные, характерные для копа нотки, то и дело проскальзывающие в ее речи. «Все чисто», – сказала она, когда помогла мне собраться в номере гостиницы. Уже тогда я подметила, что она кто угодно, но не бездельница в рваных штанах.
– Шантель, – обратилась к дочери миссис Даллас. – Это не наше дело, как ты сама сказала. И ты не можешь удерживать человека силой, если он не хочет здесь оставаться.
– Могу. Сейчас эта дуреха пойдет и прыгнет с моста, и что я скажу боссу?
– Не прыгнет. Она не склонна к суициду, – заметила миссис Даллас. – Разве что к депрессии, но на фоне неурядиц в личной жизни это нормально.
– Какому еще БОССУ?! – вскричала я, игнорируя вердикт психиатра.
– Шантель не так давно ушла из полиции и теперь работает на Оушена.
– Поет на сцене, что ли?!
– Нет, она, как я и сказала раньше, частный детектив и еще телохранитель. Это вообще-то не было шуткой, – грустно усмехнулась миссис Даллас.
– Какое отношение имеет Оушен к частному сыску?!
– Мама, ни слова больше, о'кей? Это вообще-то не предназначено для левых ушей.
«Левых ушей?!»
Мое терпение лопнуло. Громко, с треском, с взрывной волной. Удивительно, как не вылетели стекла.
– Значит так, отставной офицер Даллас. Всю свою жизнь я была марионеткой. Подай то, принеси это. Сделай то, достань это. Это тебе нужно знать, а это не обязательно. Кнут, пряник, ошейник, свисток – и так без конца. Но теперь. Я. СЫТА. ПО ГОРЛО. Передай Гарри, что я его люблю, но послушно сидеть в клетке под присмотром и ждать его милости не собираюсь. Я больше не хочу быть собачкой. Я сбежала от одного собаковода не для того, чтобы найти нового!
Миссис Даллас оттащила Шантель с моего пути и, сжав меня в объятиях, шепнула мне на ухо: «Помни, все не важно, пока под тобой не шелестит непромокаемая простыня».
* * *
Мне чудилось преследование, казалось, что за мной следят. Я избегала смотреть в глаза прохожим и шла быстрым шагом. Возможно, кто-то на моем месте был бы польщен тем, что за ним «приглядывают», но только не я. За мной «приглядывали» так часто, что теперь это вызывало только раздражение и ярость. Прочь из этого дома, из этого города. Все равно куда, главное – подальше. Разобраться во всем. Успокоить нервы. Снять номер в отеле, напиться, отключить телефон и три дня лежать в кровати, лицом в подушку. Если я в самом деле ему нужна, Боунс найдет меня. А если нет, то так тому и быть.
Где-то спустя четверть часа после того, как я села на автобус до аэропорта, мой телефон начал разрываться. Я смотрела на дисплей, на котором светилось слово «Боунс», и не находила в себе сил ответить. После нескольких неотвеченных вызовов мой телефон принял короткое, категоричное сообщение: «Где ты?»
«Сбежала гулять без поводка», – сами собой набрали мои пальцы, но кнопку «отправить» я так и не нажала.
Спустя пять минут пришла еще одна эсэмэска: «Можешь не отвечать, но надеюсь, ты хотя бы читаешь мои сообщения. Мне нужно срочно уехать из Штатов. Завтра в четыре утра, аэропорт Лос-Анджелеса. Мы можем улететь вместе. Я знаю, ты сердишься. Я тоже. Но спустить все на тормозах у меня не получается. И не думаю, что получится у тебя. Давай просто поговорим. Прошу тебя, свяжись с Шантель, она отвезет тебя в аэропорт. Б.».
Судьба смилостивилась ненадолго. Вслед за сообщениями Боунса я получила еще одно и стиснула зубы, увидев, от кого оно.
«Скай, я понимаю, что ты знать меня больше не хочешь, но это касается Оушена. Лилит получила то, что так долго искала. Материал Сэма у нее. В «Мальтезе» большой банкет по этому поводу. Подумала, что ты бы хотела знать это. Алиша».
Смех клокотал в моей груди, пока я набирала ответный текст:
«Чушь собачья. Он скорее трахнет себя самого, чем подпустит к себе хоть одну гончую. Оставьте меня в покое со своими небылицами. Сотри мой номер, Алиша».
И тут Алиша сбросила мне какую-то фотографию.
«Нашла это фото у Лилит в отчете по проекту. Покопалась в ее компьютере в ее отсутствие. Кажется, я видела у тебя точно такой же?»
Автобус тряхнуло на какой-то неровности, и я выронила телефон. Я полезла за ним под соседнее сиденье, не переставая корить себя за то, что продолжаю общаться с этой лисой. «Сотри не глядя, сотри не глядя, сотри не глядя», – заговорил внутренний голос. Пожалуй, так и следовало поступить. Боунс не стал бы ни с кем спать. Он не стал бы… Я была уверена в нем сильнее, чем в себе. Но судьбе было угодно устроить все иначе. Я наконец нащупала телефон, поднялась и взглянула на развернувшееся на весь экран фото.
Глянцевито блестящая белая поверхность рабочего стола.
Голубой клатч, расшитый прозрачными пайетками.
Мой клатч. Тот самый, который я выбросила из машины, возвращаясь с «задания». Тот самый, в который положила использованный презерватив.
И рядом – засохший цветок кувшинки.
Я схватилась за спинку сиденья. Мир вдруг закружился, завертелся стремительно и начал медленно сползать в бездну. Так сползает со стола скатерть, когда ее тянет на себя несмышленый ребенок: падая на пол, звенят ножи и вилки, бьется вдребезги фарфор, разливается вино и гаснут свечи…
«Где она, Алшла?»
Где эта змея? Клянусь, я убью ее.
Потом даже труп не найдут.
Глава 18
Сила не измеряется увесистостью кулаков, храбрость не измеряется безрассудством, превосходство не измеряется остротой языка. Я твердила себе это, как мантру, отправляясь к месту встречи с Лилит, и пыталась усмирить безумствующее внутри животное. «Тише, Скай, тише, не ломай когти, они тебе еще пригодятся». Я повторяла себе, что смогу убедить Лилит по доброй воле отдать мне мой клатч и все, что в нем было. Выстраивала стройными рядами аргументы и нужные слова, которые бы дали ей понять, что ее жажда наживы вошла в непримиримый конфликт с моими личными интересами. Ведь обо всем можно договориться. Особенно с ней – бизнесвумен, охотницей, человеком, падким на деньги.
Но какая-то часть меня без остановки твердила, что я ступаю на тонкий лед, а поток под ним – быстрый, бурный и в мгновение ока затягивает в смертельный водоворот.
– Приехали, – повернувшись вполоборота, сказал мне таксист с сильным испанским акцентом. – «Кружево» вон там, через дорогу.
