Так наряду с формальным процессом принятия решений мы обнаруживаем в организациях политику, лоббирование, интриги — словом, все то, что с давних пор принято называть борьбой за власть.
Неудивительно, что и Пфеффер назвал происходящее точно так же. Помимо повседневного (и формализованного) управления, в любой организации существует и неформально организованная власть. Ее неиссякаемым источником являются ситуации неопределенности, когда принятие решений зависит исключительно от «политического веса» допущенных к его обсуждению подразделений (или конкретных менеджеров). Политический вес (уровень власти) подразделений зависит не столько от их формального статуса, закрепленного в штатном расписании, сколько от их значимости для выживания организации. Значимость, в свою очередь, зависит от контролируемых подразделением ресурсов (знаний, умений, связей) и от того, насколько успешно они решают возникающие перед организацией критические проблемы.
Читатель. А если проблемы решить не удастся? Скажем, «священной коровой» является юридический отдел, а к фирме пошли претензии на качество товаров?
Теоретик. Ну, вы же умеете рассуждать как человек Власти. Попробуйте сами ответить на свой вопрос — что сделает в этих условиях юридический отдел?
Читатель. Ответит на претензии «обращайтесь в суд», а потом попробует выиграть процессы. Но так ведь можно и всех покупателей распугать!
Теоретик. Тем не менее именно так действует большинство обладающих властью подразделений. Ведь иначе придется делиться властью с другими, что мало кого устраивает. Мы только что обнаружили завершающий элемент в концепции корпоративной власти, предложенной Пфеффером: стабильность «структуры власти» в организации. Однажды возникнув
[647], привилегированное положение отдельного подразделения имеет тенденцию сохраняться, а вновь возникающие проблемы — решаться за счет уже испробованных ресурсов. Вот откуда появилась вторая часть заголовка — «Как они за нее держатся». Структура власти внутри организации — существенный (если не главный) фактор, определяющий ее реакции на возникающие проблемы и возможности, и она достаточно стабильна во времени. Так Пфеффер открыл причину, по которой разные организации по–разному ведут себя в одной и той же внешней среде: у них разные «священные коровы», владеющие разными ресурсами. Столкнувшись с сокращением спроса, одна организация (где всем заправляет маркетинг) активизирует рекламную кампанию, другая (где правят производственники) разработает новый товар, третья (в совет директоров которой входит бывший министр) пролоббирует государственные заказы.
Практик. А бывает и прямо противоположная ситуация. Сегодня в нашей стране (в результате «либеральных» реформ) есть только один интересный актив — деньги. Получается, что в организациях самое главное — контролировать выделяемый тебе бюджет. И в результате хоть сколько‑нибудь сложные проекты реализовать не получается, поскольку невозможно организовать взаимодействие нескольких подразделений — они не хотят делиться бюджетами даже на доли процента!
Теоретик. Пфеффер и Саланчик приводят пример из своего исследования американких больниц. Те из них, которые возглавлялись бывшими финансистами, получали большую часть своих доходов от страховых компаний; а те, руководителями которых были врачи, финансировались за счет частных пожертвований и муниципальных бюджетов. Руководители использовали доступные им ресурсы, то есть личные связи в соответствующих кругах. Ну а теперь, уважаемый читатель, задавайте вопрос, который давно вертится у вас на языке!
Читатель. Да нет у меня особых вопросов. Вроде все понятно…
Теоретик. Разве? Вспомните последовательность работ Пфеффера — статья про власть (1977), книга про ресурсную зависимость (1978), книга про власть (1992), еще одна книга про власть (2010). Какая из них самая цитируемая?
Читатель. Та, которая не про власть. Действительно, странно. А почему так?
Теоретик. Вот именно, почему? Как так получилось, что теории Миллса и Квигли оказались забыты, а теория ресурсной зависимости Пфеффера — ведущего теоретика Власти, причем пишущего про нее чистую правду
[648], — до сих пор остается одной из самых популярных в социологии организаций?! Как Пфеффер сумел обойти негласный запрет на использование слова «власть» в официальной науке?
Читатель. Давайте попробую угадать. Просто его не использовал?
Теоретик. Совершенно верно! Уже к концу семидесятых Пфеффер разобрался, как устроена Власть (именно так, с большой буквы) и что можно про нее писать, а чего нельзя. Можно предположить, что он встал перед выбором: либо написать всю правду, и повторить научную судьбу Миллса, либо переформулировать свои идеи таким образом, чтобы они звучали безобидно для властей предержащих
[649]. Для этого требовалась самая малость — сместить фокус с одной из составляющих модели организации («власти») на какую‑нибудь другую. И такая составляющая нашлась! Что служит источником власти для конкретного подразделения или человека? Ресурсы, которые он контролирует и благодаря которым может решать критические проблемы организации. Что изменится в модели, если переписать ее таким образом, что все зависит от ресурсов? Да ровным счетом ничего: ведь, по большому счету, человек (или подразделение) политически и есть лишь совокупность доступных ему ресурсов
[650].
Ресурсы — это звучит безобидно и наукообразно; более того, это термин, одинаково пригодный для описания и Организаций, и Власти (вы знакомы с ним с первых страниц нашей книги). Значит, можно смело переименовывать «теорию зависимости поведения организаций от властных группировок» в «теорию ресурсной зависимости»; смысл и содержание теории от этого не изменится. Вот теперь мы можем знакомиться с содержанием классической книги Пфеффера и Саланчика, не пугаясь заумных слов. Теория ресурсной зависимости — это и есть теория власти в организациях!
