Сестра, которая заботится о детях, и жена. Типичная семейная компания.
– Ревизором является Роберт Моберг из аудиторского бюро «Моберг и Моберг» в Сальтшёбадене, – дополнил информацию Вальтер. – И фирма работает с прибылью порядка пяти процентов.
Насколько Анника понимала, это было прилично. Ей стало интересно, действительно ли хорошо христианско-демократическая баба владела ситуацией.
– За ним числятся какие-то неактивные фирмы? – спросила она.
– Да, четыре, – ответил Вальтер. – Lerberg Investment AB, TL Investment Consulting AB, TL Consult Expert AB и Lerberg Consulting AB.
Анника вопросительно вскинула брови:
– Как все закончилось с ними?
Вальтер взял следующую распечатку и прочитал вслух:
– Сняты с учета в налоговом департаменте. Процедура банкротства завершена.
Марианна Берг-Хольмлунд, пожалуй, знала, о чем говорила.
– Когда перестала существовать последняя из них?
Пока Вальтер листал распечатки, Анника поднялась и надела куртку.
– Семь лет назад.
– Позволь мне посмотреть. – Анника потянулась за бумагами.
Ответственные лица в обанкротившихся фирмах были те же самые, что и в ныне активной, за исключением жены Норы. Ими занимался тот же ревизор, Роберт Моберг. Она вернулась на свое место, ввела название «Моберг и Моберг» в поисковик и получила номера коммутатора бюро и мобильных обоих аудиторов Роберта и Хенрика.
– Зачем они тебе? – поинтересовался Вальтер, увидев, как Анника записывает их телефоны в свой блокнот.
– Если банкротство завершено и нет никаких подозрений относительно налоговых преступлений или других махинаций, любой может ознакомиться со всей бухгалтерией компании. Она должна храниться десять лет, прежде чем ее уничтожат. Документация находится на каком-то складе, и Роберт и Хенрик знают, где именно. И, кроме того… – Анника выключила свой компьютер. – Я уверена, черт побери, что они помнят, как заканчивался аудит на предприятиях Лерберга. Сейчас я выругалась. Смотри Третью книгу Моисея, 24: 15–16.
– По-твоему, редакция функционирует столь же хорошо, как и целая община? – поинтересовался Вальтер.
– Мы уезжаем сейчас, – сказала Анника.
Я не могу дышать самостоятельно, не в состоянии обеспечивать себя кислородом без посторонней помощи. Мир перестал существовать, когда умерла мама, своим последним вздохом она забрала весь годный для дыхания воздух во вселенной. Я осталась одна в пустоте, летела вниз, в бесконечную пропасть, на дне которой меня поджидали дикие звери, мне приходилось стараться изо всех сил, чтобы остановить падение. Я кричу, обращаясь ко всем, кто услышит мой тихий голос, я готова делать что угодно – что угодно! – лишь бы спастись. Свобода – ничто, дайте мне, за что зацепиться, я плачу любую цену.
Анника повернула в сторону Солсидана. Под колесами захрустел мелкий гравий, которым посыпали дороги зимой. Частный предприниматель, выигравший конкурс на данную услугу, так до сих пор и не удосужился убрать его с улицы.
Вальтер неотрывно таращился наружу через окно.
– Я думал, здесь шикарные виллы, – сказал он с нотками разочарования.
Дома вдоль дороги, по которой они ехали, представляли собой, главным образом, классические коттеджи 70-х годов с запредельно большими крышами, и все из-за каких-то странных строительных норм, действовавших в ту пору, когда Анника еще была совсем маленькой.
– Успокойся, Вальтер, – сказала она. – шикарные виллы впереди.
Минуту спустя перед ними и в самом деле появились более солидные постройки с многостекольными окнами и эркерами, живыми изгородями и бетонными фундаментами, гравиевыми дорожками и ухоженными газонами. Церковь Крещения Господня и школа, Корпус морских скаутов и Эрставикский бассейн.
– От его смерти прежде всего выигрывают деньги, – задумчиво произнес Вальтер.
– Стоит прислушаться к мнению молодого наследника Веннергренов, – пошутила Анника.
Далее пошел лес. Силвервеген неотступно следовала за связывавшей Сальтшёбаден со Стокгольмом железной дорогой на равном расстоянии от нее. Здесь постройки были уже не столь впечатляющими, небольшие в стиле 30-х годов дома из дерева и кирпича. Они миновали станцию, ярко покрашенное здание, которое навело Аннику на мысли о Тироле. Там имелись бистро и гриль-бар. Маленький голубой поезд стоял у перрона в ожидании пассажиров.
Дом номер 48 представлял собой явно недавно построенный коттедж современной архитектуры. Анника вышла из машины и повернулась лицом к ветру. Она прищурилась и в самом конце Силвервеген у разворотной площадки увидела маленькое семейное гнездо Лербергов.
– Прихвати штатив с заднего сиденья, – попросила она Вальтера и направилась к входу.
Анника проигнорировала звонок и осторожно постучала по входной двери: трехлетний ребенок ведь мог спать. Тереза открыла всего через секунду, она, вероятно, стояла внутри наготове.
– Добро пожаловать, – произнесла она тихим голосом и крепко пожала Аннике руку. – Странное дело с этими детьми, они как будто чувствуют, когда что-то готовится. Мне стоило огромного труда заставить Себастьяна заснуть…
Анника шагнула внутрь и обнаружила, что в доме нет никакой прихожей. Весь первый этаж, похоже, представлял собой единое помещение. Здесь негде было повесить верхнюю одежду. Анника скинула с ног испачканную грязью обувь, поставила ее у стены и шагнула на блестящий каменный пол. Холод сразу же проник сквозь ее влажные носки и стал подниматься к икрам ног. Она огляделась, стараясь не выказывать своего любопытства. Расположенная вдалеке, у кухонного отсека, лестница вела на второй этаж, откуда долетали звуки включенного телевизора – кто-то смотрел детский канал. А рядом с ней стоял лакированный дубовый обеденный гарнитур изысканной формы, идеальный вариант для представителей среднего класса. Стены занимали книжные полки своеобразной формы, не содержавшие никаких книг, такие Анника раньше видела в каком-то посвященном дизайну интерьеров журнале.
– Я позвонила нескольким подругам, – сказала Тереза, – они знают Лербергов немного лучше.
Она указала рукой в другой конец помещения. Две женщины поднялись с диванов и подошли к ним.
– Это Сабина и Ловиса…
Анника постаралась скрыть нахлынувшее на нее раздражение. Групповое интервью всегда было труднее, чем разговор наедине. Его участники обычно больше болтали между собой, чем отвечали на вопросы. Она улыбнулась немного напряженно.
Рукопожатия Сабины и Ловисы оказались столь же крепкими, как и у Терезы. У обеих ногти украшал французский маникюр. Анника заметила, что все три женщины были в домашних тапочках, только она и Вальтер стояли босиком.
– Это происшествие представляется совершенно невероятным, – сказала Сабина. – Как такое могло произойти здесь, в Солсидане, просто не укладывается в голове…
