Три подруги были удивительно похожи, все как на подбор соответствовали эталону состоятельных тридцатилетних дамочек: отбеленные до блеска волосы, хорошо тренированное тело, темные наряды известных фирм.
– Мы расположимся на диванах, – предложила Тереза. – Не хотите кофе?
– Спасибо, с удовольствием, – кивнул Вальтер.
– Было бы замечательно, – поддержала его Анника.
Тереза улыбнулась им обоим и направилась к кухонному отсеку в другой конец помещения.
Диванов было два, они стояли повернутые друг к другу, между ними – лакированный дубовый столик и по бокам от него два кресла в том же стиле.
– Вы не против, если мы будем снимать? – спросила Анника. – Это для нашей интернет-версии.
Сабина выпрямилась и поправила волосы, в то время как Ловису, судя по ее виду, явно одолевали сомнения.
– Я, право, не знаю, – пожала она плечами и скосилась на стоявшую около кофейного аппарата Терезу.
– Я не могу гарантировать, что мы вообще выложим это, все зависит от того, как будет выглядеть сюжет в разделе новостей, – объяснила Анника, тогда Ловиса опустила взгляд и больше не произнесла ни слова.
– Жуткое дело, если подобное случается так близко, – сказала Сабина и поправила пуговицы на своей графитово-серой кашемировой кофте. – Мы же соседи, стали общаться, когда дети родились, а если есть что-то общее, возникает некая связь, остающаяся навсегда…
Анника передала камеру Вальтеру:
– Не хочешь поснимать?
Парень выглядел испуганным.
– Но я никогда…
– Держи ее неподвижно, автофокус сам наведет резкость. Не дергай, ею нельзя снимать в движении.
Совместными усилиями они установили штатив и намертво закрепили на нем камеру. И закончили как раз, ко гда Тереза принесла поднос с кофе.
– Булочки остались с утра, но еще свежие.
Хозяйка поставила на стол чашки и тарелку с выпечкой.
Кофе оказался крепким и вкусным, настоящий эспрессо.
– Я могу понять твою реакцию. – Анника поставила на стол свою пустую чашку и посмотрела на Сабину. – Ваши соседи стали жертвой ужасно неприятного преступления, и явно совершенно необъяснимого. Какие мысли возникают у тебя сейчас, у тебя и твоих близких?
Анника надеялась, что собеседница повторит сказанное ею до того, как включили камеру, и Сабина поняла, чего от нее ждали. Она захлопала глазами и не удержалась от соблазна скоситься на объектив.
– Все это представляется совершенно невероятным, – сказала она. – Как такое могло произойти здесь, в Солсидане, просто в голове не укладывается… Жуткое дело, если подобное случается так близко. Мы же соседи, стали общаться, когда дети родились, а если есть что-то общее, возникает некая связь, остающаяся навсегда…
Анника улыбнулась: фантастика, Сабина наверняка отрабатывала эту реплику перед зеркалом.
– У нас же дети появились на свет почти одновременно, мой Леопольд и их Исак, с разницей всего в несколько недель…
Далее Сабина в деталях поведала про свои первые роды. Анника терпеливо слушала.
– Можешь описать семейство Лерберг, как хорошо ты их знаешь? – спросила она, как только дождалась паузы.
Сабина провела рукой по волосам, поправила несколько локонов.
– Они невероятно… дотошные. Взять хотя бы вечеринки. У них все очень хорошо распланировано. Все сочетается, от пригласительных до сервировки и размещения за столом. У Норы всегда придумана какая-то тема, это может быть цвет, или время года, или песня, или стиль одежды…
– Они часто устраивали вечеринки?
– Да не сказать, чтобы слишком часто… Держатся немного особняком. Нора невероятно занята по дому, она готовит и варит варенье, и делает соки, и вяжет, и занимается…
– Где она может быть? Она, по-твоему, исчезла добровольно?
Настроение в комнате изменилось, напряжение резко скакнуло вверх. У Сабины расширились глаза, мысль о том, что с Норой действительно приключилось нечто трагическое, явно не приходила ей в голову раньше.
– Да… какой ужас.
Она не сказала больше ничего, и Анника посмотрела на Терезу:
– А ты как думаешь?
Тереза сидела совершенно неподвижно.
– Я не знаю, – сказала она. – Я думала о Норе с тех пор, как услышала обо всем вчера утром. Она… серьезная. Стеснительная, пожалуй. Мы обычно встречаемся на церковных занятиях для детей по утрам, наши с Норой дети не ходят в детский сад…
Анника сделала пометку у себя в блокноте.
– О чем вы обычно разговариваете?
Тереза сглотнула комок в горле:
– По-моему, Нора особенно много не общается ни с кем из других мам. Она, главным образом, занимается своими детьми и аудиокнигами.
– Аудиокнигами? – переспросила Анника.
Тереза отставила чашку в сторону.
– Это немного странно, – продолжила она. – Нора постоянно слушает аудиокниги. Скачивает их в мобильник. Однажды я спросила, не хочет ли она обсудить книги с нами, поделиться своими впечатлениями, но она ответила, что у нее, к сожалению, нет времени на книги…
Анника замерла с ручкой в руке.
К Сабине вернулся дар речи, и она резко подалась вперед:
– Я понимаю, о чем ты. Нора говорит такие странные вещи. Я однажды спросила, нет ли у нее желания поучаствовать в наших совместных кулинарных упражнениях по средам вечером, и она отказалась под тем предлогом, что пошла на йогу… хотя ничего подобного не делала. Моя знакомая Беттан проводит занятия по йоге.
За столом снова воцарилась тишина. Анника могла слышать жужжание маленького вентилятора видеокамеры. Это никуда не годилось. Она повернулась к третьей женщине, Ловисе:
– А насколько хорошо ты знакома с семейством Лерберг?
Молодая женщина машинально убрала волосы за ухо.
– Я не знаю Ингемара, но Нора училась в школе в одном классе с моей младшей сестрой, в Густавсберге. Она бывала у нас дома. – Волосы снова упали ей на лицо. Ловиса вернула их на место и опустила глаза. – Я жалела Нору, – добавила она тихо.
– И почему же? – спросила Анника.
Ловиса колебалась какое-то мгновение.
– Она заикалась.
– В самом деле? – спросила Сабина удивленно.
Ловиса взяла булочку и откусила от нее маленький кусочек.
– Она с помощью тренировок избавилась от заикания, – пояснила Ловиса. – И сейчас его совсем незаметно.
Сабина выглядела по-настоящему ошарашенной.
– Но почему ты никогда не рассказывала об этом?
– Мы потом переехали в Салтис, и я встретилась с ней только здесь.
