Компьютер запросил пароль.
Нина вздохнула. Естественно, Нора старательно защищала свои секреты, пароль стоял у нее и на другом компьютере. Нина закрыла глаза. Семь лет Нора сидела здесь, переводила деньги и отправляла счета, настоящие и липовые, в различные фирмы, шведскую Ингемара и наверняка свои собственные, испанские.
Она открыла глаза и задумчиво посмотрела на экран. Какой пароль Нора могла использовать?
Чаще всего во всем мире для этой цели вроде бы применяли слово «password», но в Швеции самым обычным считался «123456», за ним шел «hejhej» и «hejsan» на третьем месте. Недалеко от них отставали также «abc123» и «qwerty», последний состоял из шести первых клавиш самого верхнего ряда слева на клавиатуре. Эксперты мгновенно разобрались бы с данной задачкой, точно как они сделали это для другого Нориного компьютера, здесь не было никаких сомнений. И даже если информацию с жесткого диска стерли, им не составило бы труда восстановить ее.
Нина сделала глубокий вдох и попыталась расслабить плечи.
Macbook Air, тонкий настолько, что его удавалось прятать за басовыми струнами пианино. Второй компьютер принадлежал тому же производителю, но назывался Pro. Действительно ли они стояли рядом у нее на столе в кухне, маленький тонкий и чуть больший, более прочный? Интересно, она использовала их одинаково часто?
Нина выловила мобильный телефон из кармана, поколебалась мгновение и все-таки позвонила на прямой номер Ламии.
– Послушай, – сказала она, когда коллега ответила. – У Норы Лерберг стоял пароль на компьютере.
– Да, правильно, – подтвердила Ламия.
Нина не отводила взгляда от горевшего перед ней экрана.
– Ты не помнишь какой?
Других коллег, вероятно, заинтересовало бы, зачем Нине понадобились эти данные.
– Стефан, – просто сообщила Ламия.
– Стефан?
– Имя собаки.
Понятно.
– Огромное спасибо, – сказала Нина.
– Не за что, – ответила Ламия и положила трубку.
Работала ли Нора с обоими компьютерами одновременно? Входила ли в них параллельно, сначала в один, а потом в другой?
Нина на мгновение сжала руки в кулаки, потом напечатала stefan на поле для пароля.
«Добро пожаловать, Нора!» – стало ей ответом.
У Нины сразу зашумело в голове. Пальцы замерли на клавиатуре: не знала, как функционирует программа, но потом решила, что принцип, наверное, должен оставаться одним и тем же для всех ПК.
В самом низу находился ряд символов для различных программ, когда она прикасалась к ним стрелкой, они становились больше. Она кликнула по недавно инсталлированной почтовой программе, там находилось только одно сообщение: «Welcome to Mail!»
Нора явно не пользовалась ею.
Нина прикоснулась стрелкой к папке с названием «Книга Норы – воспоминания и наблюдения», кликнула по ней, и на экране снова появилось поле для пароля. Папка была защищена. Она поколебалась мгновение, попробовала «Stefan», wrong password. Не подошло, и она решила оставить все как есть, пусть эксперты разбираются. Взамен запустила Интернет. Загрузилась стартовая страница, это оказался швейцарский банк с офисами в Цюрихе и Женеве. Пульс Нины резко подскочил, мелодии зазвучали у нее в голове.
Без признака пользователя и пароля она не могла пройти дальше. Взамен обратилась к интернетовской истории.
Пусто, или она что-то сделала не так.
Нина пробежала взглядом по экрану, кликнула на «фавориты».
Перед ней появился короткий список.
В самом верху испанский банк.
Логично при мысли о пяти фирмах Каггена.
Следующим за ним шел филиппинский банк.
Нина почувствовала, как пульс еще более участился.
Потом банк в Панаме, на том список и заканчивался.
Испания, Филиппины, Панама.
Три больших клиента фирмы Ингемара Лерберга: судоходные компании на Филиппинах и в Панаме и экспедиторская компания в Испании.
Она заставила себя расслабить плечи, немного отодвинула стул от стола.
Могло это быть совпадением?
Ни в коем случае.
«Она хотела спасти его жизнь», – всплыло в памяти.
Нина закрыла глаза.
Нора заняла деньги, и это на первый взгляд никак не отразилось на финансовом положении семьи. Для чего же она использовала их? С целью поддерживать на плаву предприятие Ингемара? Чтобы он выглядел успешным бизнесменом, а не бедолагой-политиком, которому пришлось уйти в отставку?
Одно не вызывало сомнений: Ингемар не знал об этом. Отсюда второй компьютер, пелена секретности, отсюда Ирина.
Нина поднялась и прошлась по кухне.
Нора заняла не у тех людей. Они заставили ее отмывать деньги в качестве оплаты, или она впуталась в это добровольно? Пожалуй, считала, что сможет контролировать ситуацию. Сумеет отмыть достаточно много денег и в один прекрасный день освободится от своего долга? А сама добровольно увязала все глубже, тогда как долги только увеличивались?
Нина знала, что у подобного развития событий нет конца, что это круг, который бесконтрольно разрастался и разрастался до кровавой развязки.
Она снова села на стул, окинула взглядом белую, отдраенную до блеска кухню.
Это продолжалось долго, шесть лет, потом все стало ломаться вокруг Норы, потолок и стены покрылись трещинами, весь дом разрушился. Какую панику она, наверное, испытала.
Возможности выбора иссякли, окончательно и бесповоротно.
Мужчина находился в заднем ряду группы возбужденных граждан, которые кричали и грозили кулаками в направлении фасада красивого кирпичного здания.
– Детоубийца! Детоубийца! – орали они.
Сам он ничего не говорил, просто, глубоко засунув руки в карманы своей куртки, наблюдал за людьми. И надо признать, находил ситуацию комичной.
Он стоял здесь среди толпы и мог только констатировать, что Андерс Шюман действительно сдержал слово. Несмотря на все утверждения этого быдла, главный редактор газеты «Квельспрессен» являл собой образец человека чести и гражданского мужества, под этим он первым был готов подписаться.
Ведь за все годы он ни словом не обмолвился о том, что у его телевизионной программы имелся некий секретный источник. Андерс Шюман был хорошим парнем, и он мог это лично засвидетельствовать. А сам считал себя знатоком человеческих душ, и с годами данное качество у него только развилось.
Мужчина фокусировался на дыхании и какое-то время чувствовал, как его живот расслаблялся при вдохе и втягивался при выдохе в непрерывной последовательности.
По иронии судьбы он и его точная копия обнаружили в себе склонность, определившую для них выбор крайне специфической карьеры при прохождении обязательной воинской службы. Они очень хорошо проявили себя в школе переводчиков в Карлсборге, особенно во время тренировок по проведению допросов с применением пыток, которые потом так критиковали в газетах. И тогда оба, не сговариваясь, с целью не выделяться из толпы, сделали вид, что это очень тяжело отразилось на их психике.
