— И вот так и возникло понятие — инкубы, — сказал Катчер.
— Точно, — подтвердил Этан, кивнув. — Бальтазар любит все плотское, сексуальное и все в таком роде. Его способность к гламуру всегда была сильна, как мы видели в моем кабинете, но я бы не сказал, что он очень силен психически.
— Почему нет? — спросила я.
Этан нахмурился, как будто пытаясь объяснить свое предположение.
— Думаю, я всегда считал его скорее физическим деятелем, нежели метафизическим. Он предпочитает соблазнять женщин при помощи своих чар — и повышать самооценку посредством достижения успеха.
— Может, это не просто его личная сила, — сказала Мэллори. — Возможно, в этом также есть какая-то магия или гламур.
— Или, может быть, я просто никогда не хотел этого видеть, — произнес Этан, затем поглядел на меня. — Я еще только учился быть вампиром под его началом. Особенно в первые годы вампиры не слишком много думают о силе или распределении по категориям.
Я кивнула.
— Так, если у него есть такая способность, или он получил ее, пока восстанавливал свои силы, то что нам делать, чтобы не позволить ему пробраться сюда? — Я посмотрела на Мэллори. — Вы можете как-нибудь скорректировать защитное заклинание?
Они переглянулись, нахмурив брови, словно вели мысленное обсуждение.
— Не думаю, что это так уж и невозможно, — произнес Катчер. — Если мы можем создать физический барьер, почему бы и не попытаться сделать то же самое и с психическим?
Мэллори покрутила прядь голубых волос.
— Ага, мне нужно подумать, немного покопаться в библиотеке, если вы не против?
— Меня устраивает, — ответил Этан. — Как думаешь, ты сможешь придумать что-нибудь сегодня вечером? К рассвету?
— Не узнаю, пока не попробую, — ответила Мэллори. — Но я примусь за дело и буду держать вас в курсе.
Этан кивнул.
— Нам нужно съездить в Наварру, чтобы поговорить о Круге.
— Это будет приятное времяпрепровождение, — сказал Катчер.
— Если под приятным времяпрепровождением ты имеешь в виду что-то вроде удаления нерва из клыка, то да, так оно и будет.
Я посмотрела на Этана.
— Удаление нерва из клыка — полнейшая фигня.
Он улыбнулся.
— Это так. Но это очень хорошая аналогия. И это заставило тебя улыбнуться.
— О, — произнесла Мэллори. — Это так мило. Повышаете друг другу настроение, потому что вам наверняка не следует убивать Моргана в расстройстве. На данный момент у Наварры достаточно проблем и без добавления вампирицида.
Она протянула руки и крепко обняла меня, прежде чем я успела ее остановить.
— Я очень, очень сожалею о том, что произошло.
— Это не твоя вина, — заверила я ее, но от объятий — нарушения моего личного мирка, даже если обычно оно воспринималось хорошо — все еще выступал липкий пот у меня на затылке.
Еще одно очко в пользу Бальтазара.
***
Они оставили нас одних, но апартаменты все еще были переполнены эмоциями, воспоминаниями, последствиями того, что сделал Бальтазар.
Ярость Этана угасла, сменившись сожалением.
— Мне так жаль, что это произошло. Я бы все сделал, чтобы ты не узнала его, Мерит. Не так, никогда так или любым другим способом.
— Я знаю.
— В его самовлюбленности столько ребячества.
Я кивнула.
— Если ты не играешь так, как он хочет, — высказала я предположение, следуя логике, — то он уничтожит твои игрушки.
— Это есть, и был, Бальтазар в полной мере.
— Нападение — это действительно отстойно, — сказала я. — Но, думаю, в нем было одно преимущество.
Лоб Этана наморщился.
— И какое же?
— Он сообщил нам, чего хочет — драмы. Он извлекает из нее пользу. Питается ей. И он хочет еще больше ее. Он хочет Дом, Этан, и он хочет отомстить. Он ждет, что ты будешь противостоять ему в этом — в отношении меня. Что найдешь его, подаришь ему свое время и внимание, будешь бороться с ним. Тебе не следует этого делать. Пока нет.
Глаза Этана зло сузились.
— И почему конкретно мне не следует? Почему я не должен найти его и оторвать каждую конечность его тела? Почему я не должен оставить его на солнце, рассеять его прах и затем посыпать землю солью?
— Потому что он этого хочет.
— Я в этом сомневаюсь.
— Ну, не посолки земли или отрывания конечностей, а драмы. Он хочет, чтобы ты пришел за ним. Он хочет, не знаю, пировать на твоем гневе. Так не корми его. Не предоставляй ему такой радости — по крайней мере, не на его условиях. — Я помолчала, задумавшись. — Как ты сказал раньше, мы выведем его на чистую воду. Мы дадим ему аудиторию, но время и место действия пьесы будет таким, которое мы контролируем и которым управляем.
Этан наклонил голову.
— Какая пьеса? Мы по сути исключили дезавуирование.
— Я не знаю, — призналась я. — Я подумаю об этом. Но если мы сделаем что-то крупное, обещаю тебе, он появится и начнет доставлять неприятности.
— И принудит нас к действию.
Я яростно кивнула.
— Именно так. Мы напишем историю, — сказала я. — А он напишет конец.
***
Он дал мне время принять душ и одеться в мой классический черный костюм Кадогана. К костюму я одела майку, которая подходила к серо-голубому цвету моих глаз. В пару к идеально приталенному пиджаку и брюкам Этан надел белую рубашку на пуговицах, верхняя пуговица была расстегнута и открывала его блестящий медальон Кадогана. Мы оба выглядели вполне профессионально, и это хорошо, поскольку мы направлялись в Дом Наварры — а благодаря сумеречной драме мы уже запаздывали.
— Ты не обязана идти, — сказал Этан, когда я проверила лезвие своей катаны и снова зачехлила ее.
— Не после того, через что ты прошла. Я уже послал Малика работать над счетными книгами — и послал с ним Джульетту в качестве меры предосторожности. Он лучше справляется с числами, чем любой из нас.
Как бы я ни ценила наличие оправдания, чтобы избежать перехода от визита Бальтазара к поездке к Моргану, то, что я запрусь Дома не принесет никому из нас пользы. Например, я просто не смогу расслабиться. Я буду расхаживать по коридорам, переживая за Этана, потому что где-то там Бальтазар. И избегание Моргана заставит меня чувствовать себе еще более трусливой.
— Спасибо, но я должна пойти. Я буду чувствовать себя лучше, если мне будет чем заняться. Будет о чем еще подумать. — Чья-то еще драма, на которой можно сосредоточиться.
— Я звонил Люку, — сказал Этан. — Я не рассказал ему всех подробностей о нападении, но сообщил достаточно, чтобы он был готов. Охранники дежурили у дома всю ночь; он не возвращался.
