И Этан в моем сердце.
— Не думаю, — произнесла я спустя несколько долгих минут, когда он лег рядом со мной на стол для совещаний со сбившимся дыханием, — что ты хочешь назвать мне то прозвище, которое у тебя для меня есть.
Этан фыркнул.
— И испортить атмосферу? Нет, Страж. Не думаю, что хочу.
Он поднялся и накрыл меня своим телом.
— И у меня есть методы, которые заставят тебя забыть сам вопрос.
Я позволила ему это доказать.
Эпилог
Он прислал мне сообщение сразу после полуночи, попросил о встрече. И когда я вошла в «Пончики с Дирижабля», любимую закусочную, работающую допоздна в Лупе, за небольшим металлическим столиком сидел Морган Гриер, перед ним стоял стаканчик с черным кофе.
Он поднял голову при звуке колокольчика на двери, а молодой парень за прилавком улыбнулся, но улыбка не дошла до его уставших глаз.
— Добро пожаловать в «Пончики с Дирижабля». Чем могу помочь?
Его голос был монотонным и столь же уставшим.
Я взяла и оплатила бутылку воды и села на алюминиевый стул напротив Моргана.
Он нервно улыбнулся и прошелся рукой по волосам. Он выглядел уставшим. Что не умаляло его красоты — от этого, как ни удивительно, довольно мило заострились черты.
— Спасибо, что пришла.
Я кивнула.
— Я не совсем уверена, зачем я здесь.
— Полагаю, я хотел бы кое-что обсудить. — Он помолчал. — Думаю, ты хорошо узнала меня, Мер. Во всяком случае, за короткое время. Прежде чем все осложнилось. До всего этого — драмы, спектакля. Я не идеален. И не стремлюсь таким быть. Но я хочу стать лучше, чем был.
— Я не могу отпустить тебе все грехи.
— Я знаю.
— Селина изменила все, Морган. Надеюсь, теперь они поняли, что удобства придется изменить. Потуже затянуть пояса. Но помимо этого, это уже не тот Чикаго, которым она правила два года назад. Она изменила ландшафт, наряду с другими вампирами Наварры рядом с ней.
— Я знаю, — произнес он. — Думаю, одна из причин, почему они любили ее, так это потому, что она держала их в тени. Все было замечательно — даже когда не было — потому что она не говорила им правды. Потому что она скармливала им очень запутанную ложь по поводу того, кто они есть, и как в них верит мир.
— Они не хотят слышать правду, — признался он. — И они могут не позволить мне вернуться из-за этого. — Он замолчал, казалось, укрепляя свою решимость. — Если дойдет до этого, то пусть так и будет. Но я больше не могу этого делать. Пытаться играть ее роль, чтобы умаслить людей, с которыми я не согласен. Если они хотят кого-то другого в роли Мастера, то пусть он у них будет. Я хочу управлять Домом по-другому. Не как Селина, не как Кадоган. Как я. Как Наварра.
Произнося эти слова, он был больше похож на того Моргана, которого я знала, прежде чем он надел мантию власти. Даже тогда он был опрометчив. Ревнив и немного колок, особенно по отношению ко мне и Этану. Но он также был счастлив. И я не видела его счастливым довольно давно.
— Если события примут нежелательный оборот, — сказал он, — я пойду своим путем. Стану Бродягой, может, снова присоединись к твоему дедушке.
Я моргнула.
— К моему дедушке? Что ты имеешь в виду?
Он ухмыльнулся мне.
— Ты не знала? Когда он только начинал, я был тем вампиром, который предоставлял ему информацию о Домах.
Мои глаза расширились от шока… и понимания.
— Это был ты? Ты докладывал офису Омбудсмена, будучи Вторым Селины? Ты хотел смерти?
Морган от души рассмеялся, так что даже клерк, который в данный момент протирал прилавок, вероятно, липкий от сахарной пудры и заляпанный кофе, слегка улыбнулся.
— Может, я был обречен с самого начала, — сказал он. — Может, не было способа, которым я мог удержать Дом.
— Ты удерживаешь его, — напомнила я ему. — И ты удерживал его с тех пор, как она умерла. Кадоган и Наварра, может, никогда не будут лучшими друзьями. Но должна быть золотая середина между друзьями и врагами, или для вампиров Наварры, между нарциссизмом и самоотречением.
В конце концов, разве это не именно то, что сделал Этан? Он избежал худшего из эгоизма Бальтазара, но был достаточно уверен в себе, чтобы проложить себе дорогу в мир. Выстроить путь и пройти его, и к черту тех, кто не согласен. Они могут командовать своими собственными кораблями.
— Уверен, что так и есть, — сказал Морган. — Вопрос в том, пойдут ли они на это? — Он сделал глоток кофе и поглядел на меня поверх ободка с весельем в глазах. — Ты бы хотела стать Второй нового Дома Наварры?
У того, что я покину Дом Кадогана был буквально нулевой шанс, и уж подавно не ради Наварры. Это было невозможно.
Но все же… в его вопросе было что-то, что меня заинтриговало.
Я, хмуря лоб, посмотрела на стол, пытаясь разобраться, почему это меня так заинтересовало. Почему мысль о том, чтобы стать Второй, была чем-то таким, от чего я не могла просто отмахнуться.
Я позволила себе представить, что могло произойти, если бы Морган задал тот же вопрос, когда он только получил Дом, до того, как я посвятила себя Этану.
Если бы он попросил, я бы ответила «да», я бы стала второй по положению в самом старом Доме страны, Доме, основанном в том же году, когда была подписана Конституция США. (Джошуа Мерит может этим подавиться.) Признаю — возможность помогать управлять Домом была привлекательной.
И если бы мы доиграли до конца эту альтернативную историю, я бы стала в некотором роде врагом Этана, так как он добивался меня с соблазнительными обещаниями (и, надо признать, возникающим время от времени отступлением от надменного высокомерия.) Я представила себе скрытые взгляды на встречах между сотрудниками Кадогана и Наварры, украденный поцелуй в саду Наварры, переплетение пальцев под столом для совещаний, украденную ночь в книгохранилище библиотеки Кадогана.
— Ты что-то ужасно притихла.
Я посмотрела на него и ухмыльнулась.
— Просто думаю об истории. Морган, тебе нужен вампир Наварры. Тебе нужен кто-то из твоих, кто-то, кого ты уважаешь, кто-то той же крови. Кто-то, кто будет бросать тебе вызов в случае необходимости, но выступать единым фронтом, когда вы столкнетесь с врагом.
— Если бы это было так просто, я бы уже это сделал.
— Ты кого-нибудь найдешь, — заверила я его. — Ты кого-нибудь найдешь, и они помогут тебе укрепить Дом.
Морган кивнул, сделал последний глоток своего кофе и закинул пустой стакан в ближайшее мусорное ведро.
— Пойдем, — сказал он, вставая. — Я куплю тебе пончик.
А вот теперь это было предложение, которое я могла принять.
