— Если дело только в этом, то я вам помогу.
— То есть? — Сан Саныч мгновенно напрягся.
— У меня там… — Ее палец указал на их потолок в протечных разводах. — Есть свои люди. Позвонить им мне не составит большого труда.
— Нет! — Он тут же оборвал ее, испугавшись не на шутку ее инициативности. — Я уж как-нибудь сам. Для начала расскажите мне, кто собирал для вас сведения и делал вот эти фотографии.
Деловитость его тона не оставляла сомнений, что он все же не оставил ее жалобу без внимания. И Севастьянова мгновенно оживилась. Она в очередной раз щелкнула мерцающей хромом застежкой ридикюля. Выудила оттуда визитную карточку и пододвинула ее Назарову.
«Частное сыскное агентство по конфиденциальным вопросам», — значилось грубо выписанными буквами на дешевом картоне. Всего лишь один телефонный номер, адрес где-то на окраине и фамилия с именем частного детектива.
Шершнев Эдуард… Отчество по непонятным причинам отсутствовало.
— Кто он такой этот Эдуард? — Назаров исподлобья глянул на старушку. — Солидная фигура?
— Нет. — Она брезгливо поджала бескровные губы, смазанные бесцветной помадой, больше напоминающей вазелин. — Я долго колесила по городу, отыскивая именно такого несмышленыша.
— Как это?! — Сан Саныч непонимающе вытаращился.
— Ну… чтобы не важничал, не умничал, цену не гнул, а схватился за работу, как утопающий за соломинку. — Зоя Ивановна неопределенно хмыкнула. — Да и работой я его особенно не загрузила. Попросила сделать снимки, и все. Никаких наблюдений или, упаси бог, выводов. Они мне не нужны. Все остальное я и без него поняла. Ну, а вот обращаться с фотоаппаратом за всю жизнь так и не научилась. Попросила этого мальчика.
Стало быть, Эдик был мальчиком. И мальчиком, не особо загруженным работой и наверняка мозгами. Не дай бог ему было наследить! Не дай бог…
Назарову удалось выпроводить Зою Ивановну лишь спустя томительные пятнадцать минут. Она просила, учила, снова просила, заручалась его заверениями и опять учила. В результате у него разболелась голова, ощутимо заныл зуб и сердце заходилось в непонятном смятении. И здесь не столько самодеятельность Севастьяновой была тому виной, сколько пресловутая интуиция, на которую старушка делала ставку.
А что, если… Что, если она права и в этой конторе за такой броской вывеской на самом деле творятся темные и страшные дела?! Если вдруг все это окажется правдой, что тогда?! Что???
Сан Саныч походил по кабинету и остановился у окна, выходящего на пустырь, который в настоящий момент с усердием вычищали временно заключенные под стражу…
Тот парень с фотографии с меланхоличным бледным лицом ведь был ему знаком. Назарову почти удалось стереть из памяти тяжелый взгляд его водянистых выпученных глаз, а тут он вдруг снова настиг его. Да еще при таких обстоятельствах…
Как же этого типа звали-то, дай бог памяти?.. Какое-то простое незамысловатое имя… Иван, во! Точно Иван. Фамилия, кажется, Михайлов. Он тогда попал в руки омоновцев, десять лет назад. Ребята после стрельбы по милиционерам оцепили весь район и хватали всех подряд, не особо разбираясь, кто прав, а кто виноват. Разбирались уже на месте, в отделении. Отпустили почти всех. На трое суток было задержано трое бомжей да еще Михайлов, который не мог дать внятного объяснения, что и зачем делал в этом районе в столь позднее время. Его «гулял» не произвело должного впечатления на оперативников. Ему устраивали перекрестные допросы, даже поколотили — ребята за своих застреленных товарищей лютовали тогда без предела — все было бесполезно. Михайлов стоял на своем и твердил, с трудом шевеля разбитыми в кровь губами, что он забрел туда случайно и что он просто прогуливался. Его продержали под стражей положенное время и отпустили за отсутствием улик. Лично Назаров ему не верил, Степка, кстати, тоже. Тот особо буйствовал и не раз приложился к бедной печени задержанного. Ничего не помогло. Михайлов был отпущен на свободу, как и те бомжи, которые, обнюхавшись какой-то дряни, с трудом узнавали друг друга.
Все это было давно, десять лет назад. О существовании Михайлова Назарову почти удалось забыть, и тут вдруг этот снимок и в таком контексте. Неужели Севастьянова и правда наткнулась на что-то серьезное?.. Но если так, то ей может угрожать опасность! Не в том плане, конечно, что она кинется продавать квартиру через это агентство, а в том, что наняла частного детектива, который, по его личным подозрениям, был пацан пацаном.
Назаров оторвался от созерцания облагораживающегося прямо на глазах пустыря и с тяжелым вздохом направился к двери. Неторопливо оделся. Оставил записку соседу по кабинету и, заперев дверь, спустился в дежурную часть.
— Виталь, я пошел по делам, — доложился он дежурному и сделал отметку. — После обеда буду на месте, если кто-то обо мне спросит.
— В каких хоть краях, Сан Саныч, если что?
— В своих краях, Виталь, в своих, — не стал вдаваться в подробности Назаров и вышел на улицу.
Если верить визитке Шершнева Эдуарда, его контора располагается на другом конце города, на улице Верхняя Нагорная. Насколько Назаров знал, это были трущобы из трущоб. Как могло туда затесаться частное детективное агентство, оставалось только догадываться.
Бывший район закрывшегося химического комбината был полуразрушен. Кривая улица начиналась прямо от не действующей ныне проходной, виляла среди оврагов, густо засаженных убогими частными домишками, и обрывалась несколькими пятиэтажками. Те стояли плотным рядом, радуя глаз темно-серым бетоном и частоколом телевизионных антенн на крышах. Пара магазинов, коммерческие палатки и длинные ряды гаражных кооперативов. Все… Это было все, что включала в себя улица. Ах да, совсем забыл. Там, оказывается, размещается еще частное детективное агентство по конфиденциальным вопросам. И заправляет в нем загадочный Шершнев Эдуард, который не произвел на Севастьянову Зою Ивановну должного впечатления. Теперь вот Назарову надлежит составить о нем свое собственное мнение. Только бы еще застать его на месте…
Глава 9
Эдик в этот самый момент маялся от бездеятельности. Он намеренно не включал компьютер, потому что знал: не удержится от соблазна и снова залезет в сеть. А путь ему туда был заказан. Эдик никак не мог соразмерить свои желания со своими расходами и заработками. Часто залезал в долг, в родительский карман и к бабушке в копилку. Потом очень долго от этого страдал и, мучимый угрызениями совести, давал себе клятву экономить даже на мелочах. Теперь вот и Интернет оказался для него непозволительной роскошью. Еще неделя, другая, и все… С мечтой о частной практике детектива можно будет смело расстаться.
Не было никаких заказов. Ну абсолютно никаких! Никто не хотел обращаться к нему за помощью, хотя на рекламу он потратил достаточно, израсходовав почти все свои средства. Родители плевались, ругались и напрочь отказывались помогать ему в его дикой затее. Работа в прокуратуре или в милиции, на худой конец, нравилась им куда больше. Эдик их взглядов не разделял, уверяя, что скоро полностью вернет им все потраченные на него деньги и даже отправит предков на какой-нибудь курорт.
