Книга В любви брода нет, страница 28. Автор книги Галина Владимировна Романова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «В любви брода нет»

Cтраница 28

От подобного циничного юмора его просто распирало. Надо же, каким он может быть остроумным! Кто бы мог подумать… Светка так уж точно так о нем не думает. Она его за мразь держит, он об этом знал. Ну, да ничего. Будет и на ее улице праздник. Да еще какой. Ей ни в одном сне присниться не может то, что он для нее уготовил.

— Кто там? — осторожно поинтересовалась старуха в ответ на его звонок. Глазка у нее на двери не было, что не вдохновить его не могло. Он замешкался с ответом, и она вторично прокаркала: — Кто там, спрашиваю?

— У вас бачок канализационный воду не держит? — проговорил он тогда громко.

— Да, у меня! — обрадованно воскликнула она. — А вы, значит…

— Да из ЖЭКа я! — не выдержал он, услышав, как хлопнула подъездная дверь и кто-то начал медленно подниматься по лестнице. — У меня еще заявок ворох, я щас уйду!

Угроза возымела действие. И старуха, напугавшись, что вода из ее бачка по-прежнему будет бежать, оглушительно журча ночами, начала греметь засовами.

— А я уж думала, что не придете и… — только и успела она выговорить, распахивая дверь. Тут же лицо ее исказилось от внезапного прозрения и ужаса. — Так это!..

Он быстро вошел, захлопнул за собой дверь и, сделав шаг вперед, мгновенно зажал ей рот.

Глава 11

Сегодня Верочка провожала в Ниццу своего сына Данилу и бывшего мужа Геру. Она не поехала в аэропорт, сочтя, что лишний раз любоваться нынешним семейным благополучием Геральда ей ни к чему. Тем более после всего, что случилось.

Она проводила их всего лишь до машины. А вернувшись домой, разревелась от отчаяния и горя. Она ходила по пустым комнатам, слушала оглушительную тишину, воцарившуюся после отъезда Данилы, и ревела без остановки.

Все поломано… Вся жизнь под откос… Все нужно начинать с нуля, пытаться строить что-то в другом городе и совсем в другой жизни, которая на поверку может оказаться даже хуже той, что у нее сейчас имеется…

Зачем?! Зачем ей все это?! И главное — за что?!

Ну, ушел он от нее, бросил. Так и оставил бы все, как есть. Так нет же, ему мало этого, ему нужно что-то большее, чем ее молчаливые страдания. Ему этого оказалось недостаточно. Ему хочется продолжать властвовать над ней и полностью контролировать ситуацию. Так, кажется, он сказал ей сегодня утром. Да, так…

Вошел в их дом, как к себе, будто ничего и не было. Прошел на кухню и, пока Данила нехотя поднимался с кровати, потребовал завтрак. Именно потребовал, а не попросил. Это была новая линия в его поведении, которую он избрал несколько дней назад. И которая, судя по всему, ему ужасно понравилась.

Верочка молча подчинилась. Она сварила ему его обычную для этого времени дня овсянку. Неспешно вбила туда яичный белок с сахарной пудрой, мелко покрошила яблоко. Поставила перед ним тарелку и принялась варить ему кофе.

Кофе этим утром Геральд возжелал пить непременно вместе с ней.

— Сядь, — коротко приказал он ей тоном, не терпящим возражений.

И она села. Колени сами собой подломились, и Вера опустилась на табурет, выдвинутый им из-под стола.

— Пей, — односложно потребовал он и сунул ей в руки чашку с кофе. — И прекрати сидеть с таким постным лицом. Никакой трагедии, в конце концов, не произошло. Мы делали это с тобой и раньше. И ты принимала меня в свои объятия весьма охотно. Что же изменилось сейчас, Вера? То, что у меня другая семья? Ха-ха! Это же вздор, дорогая. Вздор ревновать меня к кому-то… Ты — это ты, а она — это она! Только и всего!

Вот так Геральд быстренько расставил приоритеты по своим местам, совсем не собираясь мучиться из-за каких-то там этических догм. Все это, по его словам, было вздором и пуританскими наворотами.

А вот она мучилась, да как мучилась! Она самой себе казалась мерзкой и грязной, не способной противостоять его грубой первобытной силе. И не столько физической силе, здесь она могла бы еще как-то справиться. Сколько силе его власти и денег. Правильнее сказать, власти денег.

Он мог забрать у нее Данилку! Это было самое страшное, самое мерзкое, что он мог сотворить. Все остальные его мерзости буквально меркли в сравнении с этой. Эту она уж точно не переживет. Все остальные пакости она была вынуждена терпеть… пока.

Геральд сожрал всю овсянку, что она сварила, требуя добавки снова и снова. Напился кофе, выхлестав три чашки. И потом, воспользовавшись тем, что Данила надолго скрылся в ванной, вцепился в нее.

— Опомнись, Гера!!! — воскликнула Верочка сдавленным голосом, глядя на него полными слез глазами. — Мальчик дома! Он может в любой момент выйти из ванной! Что ты делаешь?!

— Ничего я не делаю, — раздраженно заметил он, распахивая ее халат и по-хозяйски залезая ей в лифчик. — Я просто хочу потрогать тебя немного перед отъездом. Мы же неделю не увидимся, дорогая. Уж позволь…

И она позволила. Позволила его рукам трогать себя, прижимать, гладить…

Это было гадко, отвратительно. Когда он оттолкнул ее от себя, услышав, как щелкнул шпингалет на двери ванной, ей хотелось выть и биться головой о стену. Но вместо этого она поправила на себе белье, быстро запахнула халат и встала у окна, спиной к Геральду.

За окном бурлила чья-то жизнь, разбуженная стремительно наступающей весной. Народ спешил по магазинам, сгребал мусор на детских площадках, прогуливался с детьми. И никому не было дела до того, что ее-то, Верочкина, жизнь кончилась. И виной тому был человек, которого она не так давно трепетно и преданно любила…

Геральд стремительно вышел из кухни и занялся тем, что принялся перетряхивать Данилкин рюкзачок. Так они провозились с полчаса, споря и шутливо переругиваясь по поводу каждой вещи. Потом Данила начал одеваться в новые джинсы и куртку, которые ему привез отец, а Геральд снова вернулся в кухню.

— Вера… — позвал он, встав в дверях. — Посмотри-ка на меня, дорогая.

Она повернулась спиной к окну и уставилась ему в переносицу. Видеть его глаза было выше ее сил.

— Умница, — сказал он тоном хозяина, похвалившего свою собаку. — Я вот что хочу тебе сказать перед отъездом… Не вздумай что-то затевать за моей спиной. Я, кажется, уже предупреждал тебя, что не потерплю… Я, как бы это поудачнее выразиться, должен контролировать ситуацию. Никаких мужиков рядом! Ни-ка-ких!!! Будешь послушной девочкой, и все у нас будет хорошо…

Ей очень хотелось возразить, очень. Сказать, что никаких «нас» давно нет и быть не может. Что хорошего быть ничего не может. И послушной бесконечно она быть не может тоже. Но… она лишь молчала, покорно кивая каждому его слову. Не соглашалась, нет, просто делала вид.

Потом она проводила их до машины. Долго обнимала и целовала Данилку, изо всех сил сдерживая слезы. Позволила Геральду поцеловать себя в щеку и ушла домой.

А дома пустота, тоска и все то же одиночество, только во сто раз ощутимее и острее. Данилка уехал… Ее милый, родной и самый любимый в мире человечек уехал от нее со своим отцом, не сумевшим стать ей хорошим мужем, став зато отменным палачом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация