Инга добавила ей еще денег. Встречалась та с Андреем около месяца назад, с тех пор его не видела. Ничего удивительного, видно, парень скучную девицу просто избегал.
— Что с квартирой? — спросил Шеф, когда она закончила отчитываться.
— Хозяин Роман Звягин работает на нефтяной платформе вахтовым методом — месяц там, месяц здесь. Сейчас как раз там, будет через две недели. Но в этой квартире он не живет, хотя и не сдает ее постоянно, потому как деньги не нужны — гребет их лопатой на своей нефтяной платформе, соседке хвастался.
— Надеюсь, в ЖЭКе ты не светилась? — спросил Шеф.
— Обижаете, — усмехнулась Инга, — они там в ногу со временем идут, все компьютеризировано. Я в их компьютер влезла, это проще простого. А с соседкой, конечно, поболтала — бабке скучно, она мне о целом подъезде сплетни выложила, не только о той квартире.
Шеф чуть прикрыл глаза, что, как Инга знала, означало у него высокую степень одобрения и призыв продолжать.
— Все это я изложила Воскобойникову и сказала, что нужно ждать возвращения хозяина квартиры. Он со мной согласился, а сам, видно, пошел туда. Кто его впустил, не ясно. Что он там увидел, тоже не ясно. А кто его убил — вообще непонятно.
— Да уж, — хмыкнул Шеф, — пока ясности никакой. Не по голове человека тюкнули, не нож в печень пихнули, а интересненько так клиента оформили. Думаю, скоро узнаем, что бы это значило.
Инга вздохнула и поежилась, потому что снова распахнулась дверь и потянуло сыростью. Высокий плечистый врач в куртке, наскоро накинутой на голубую медицинскую форму, прошел мимо, озабоченно говоря что-то по телефону. Ему наперерез выскочила женщина в белом халате, схватила за рукав, затараторила что-то быстро, потянула в кабинет.
Когда Инга повернула голову к своему собеседнику, рядом уже никого не было.
— Все, наконец? — Альбина недовольно взглянула на Варвару и машинально отработанным жестом поправила платиновую прядь. — Пора открываться!
— Все готово, Альбина Сергеевна! — Варвара преданно взглянула на хозяйку, метнула взгляд на Иннокентия: все проверил? не подведешь?
— А если все готово, так открывай. Пресса уже здесь, с минуты на минуту Сигизмундов появится.
Варвара нацепила на лицо улыбку и распахнула двери.
Вошли первые посетители: братья художники, немногочисленные представители прессы, еще два-три человека, наверняка чьи-то родственники.
Сзади маячила кудлатая борода художественного критика Полубоярского. Варвара облегченно вздохнула — среди галеристов ходило поверье, что, если на вернисаж пришел Полубоярский, выставка пройдет успешно.
— Дорогие друзья! — заговорила Альбина хорошо поставленным голосом, отодвинув Варвару в сторону. — Мы рады приветствовать вас в галерее «Палитра» на открытии выставки замечательного художника Вениамина Милославского «Язык сердца».
Альбина продолжала вещать о политике своей галереи, о значении Милославского для отечественного искусства, но посетители уже понемногу обходили ее и растекались по залам.
Варвара еще раз оглядела галерею — вроде все в порядке. Теперь нужно вовремя скомандовать официантам, чтобы начали разносить шампанское и закуски, — не слишком рано, чтобы не помешать официальной церемонии, но и не слишком поздно, чтобы гости не почувствовали себя обделенными.
И тут из второго зала донесся оглушительный визг.
Варвара схватилась за сердце и помчалась к источнику звука.
Неужели открытие выставки сорвется? Неужели его омрачит какой-то скандал?
Во втором зале было совсем немного посетителей.
И все они столпились у высокой стильной тумбы, стоящей в центре. На эту тумбу сама Варвара всего какой-то час назад поставила вазу муранского стекла с букетом живых цветов, чтобы придать выставке оттенок некоторой интимной доверительности.
Перед тумбой билась в истерике молодая женщина с перекошенным, словно сбившимся на сторону лицом, в которой Варвара не сразу узнала Лилю, жену коллекционера и мецената Виктора Шилова. Сам Шилов безуспешно пытался успокоить супругу и увести ее из зала. Обступившие их люди о чем-то взволнованно переговаривались.
Чуть в стороне от них стоял Иннокентий со своим вечно растерянным выражением лица.
— А-а-а, — визжала Лиля, вырываясь из рук мужа, — ты это нарочно! Ты хочешь моей смерти!
— При чем здесь я? — бормотал Шилов, безуспешно пытаясь оттащить Лилю в сторону.
В эту минуту он увидел Варвару и прошипел:
— Это, знаете, уже перебор! Я понимаю, что современное искусство должно эпатировать, но не до такой же степени!
— Да в чем дело? — Варвара все еще не понимала.
— Вы еще спрашиваете? — зло выдохнул Шилов, которому наконец удалось оттащить жену в сторону.
И тут Варвара увидела.
В вазе, куда она совсем недавно своими руками поставила букет цветов, теперь не было никакого букета.
Вместо него в чудесной венецианской вазе лежало что-то багрово-красное, влажное, отвратительное, в мутных кровавых сгустках и тусклых нашлепках жира.
— Сердце, — проговорил мужчина рядом с Варварой.
— Что? — переспросила та срывающимся голосом. — Что вы говорите? Какое сердце?
— Человеческое. Можете мне поверить, я хирург-кардиолог, такое каждый день вижу. Но хочу вам сказать, что на этот раз устроители выставки перегнули палку.
Тут он заметил бейдж на платье Варвары, и его брови удивленно поползли вверх.
— Так это вы устроили? Ничего себе экспонат! Я, конечно, не ханжа, но это, знаете ли, чересчур. — И хирург, возмущенно фыркнув, отошел в дальний угол.
Сама же Варвара двинулась к тумбе, чтобы как можно скорее унести шокирующий экспонат.
Она перехватила бараний взгляд Иннокентия и поняла, что рассчитывать может только на себя.
Однако это оказалось непросто.
Из первого зала, почувствовав сенсацию, уже набежали газетчики и с жадностью фотографировали вазу, отпихивая друг друга локтями в борьбе за лучший ракурс. Скандальный художник-перформансист Борис Петренский давал интервью какому-то каналу, заявляя во всеуслышание, что в экспонате нет ничего нового и он, Петренский, выставлял еще год назад в Манеже расчлененное человеческое тело.
Наконец Варвара пробилась к вазе и схватила ее, чтобы унести из зала.
Теперь, когда она видела ужасный предмет вблизи, не осталось никаких сомнений: это не муляж, не искусная подделка, а настоящее окровавленное сердце.
Почти все гости вернисажа толпились сейчас во втором зале.
В дверях показалась Альбина.
Одним взглядом она оценила масштаб скандала, выхватила из толпы Варвару и сжала узкие губы в многообещающую гримасу. Варвара, которая пробивалась к служебным помещениям, застыла на месте под ее испепеляющим взглядом.
