– В свое время вы все узнаете, кузен. Вы все узнаете. Мне надо хорошенько все обдумать, – последовал расплывчатый ответ, а потом голова фрейлины безвольно упала на грудь.
Миг спустя женщина встрепенулась всем телом, выпрямилась и обвела кабинет невидящим взглядом. Глаза ее больше не лучились неземным светом, теперь они были просто бесцветно-серыми, с алыми ниточками полопавшихся капилляров.
Транс подошел к концу.
Фрейлина с трудом поднялась из кресла, неровной походкой наркомана дошла до стола и взяла с подноса чашку. Дрожащей рукой она поднесла ее ко рту, хлебнула остывший кофе и посмотрела на лейтенанта.
– Надеюсь, оно того стоило, – произнесла оракул уже своим обычным голосом.
– Не сомневайтесь, – уверил ее Уильям Грейс. – Вы прекрасно справились.
– Да что вы говорите! – язвительно рассмеялась фрейлина, взяла булочку и недобро улыбнулась. – Тогда, дорогой лейтенант, вы не откажете мне в любезности собрать с пола жемчужины? – И она с каким-то садистским удовольствием добавила: – Их ровно тридцать три.
Уильям Грейс выразительно посмотрел на меня, но я ползать по персидскому ковру в поисках перламутровых горошин не собирался и намек проигнорировал. Пришлось лейтенанту самому опускаться на четвереньки и складывать в платок разлетевшийся по полу жемчуг.
Честно говоря, так и подмывало захлестнуть поясом от халата его шею и затянуть петлю. Едва сдержался.
– Здесь только тридцать две жемчужины, – некоторое время спустя объявил Грейс. – Не понимаю, куда могла закатиться последняя.
– Последняя? – удивилась фрейлина, запивая булочку крепким сладким кофе. – Помилуйте, лейтенант, их и должно быть тридцать две!
Уильям Грейс поднялся с пола, щеки его пылали от гнева. И немудрено – он добрых пять минут ползал по пыльному ковру в поисках несуществующей жемчужины.
– Вы сказали, тридцать три!
– Ох, я сегодня такая рассеянная! – рассмеялась фрейлина, ссыпала перламутровые зерна в сумочку, туда же убрала шприц, пузырек и жгут. – Мы закончили?
– Да! – прорычал Уильям Грейс и повернулся ко мне. – Не покидайте город. С вами свяжутся!
Я лишь помахал в ответ рукой, желая поскорее остаться в одиночестве.
Фрейлина водрузила на голову шляпку, подхватила со стола накидку и продефилировала к двери своей прежней танцующей походкой, там обернулась и послала мне воздушный поцелуй.
– Мое почтение вашей кухарке! Отличная выпечка!
Лейтенант покинул кабинет вслед за фрейлиной, но я неподвижно сидел в кресле до тех пор, пока не послышался стук входной двери. И лишь после этого сказал:
– Выходи!
Колыхнулась портьера, и ко мне присоединилась Лилиана с карманным маузером в руке. За ее спиной мелькнула укрытая занавесом дверь в смежную комнату.
– Что происходит, Лео? – встревоженно спросила девушка. – Кто эти люди? И почему та женщина назвала тебя кузеном? Вы родственники?
– Садись, – указал я Лилиане на кресло, лихорадочно припоминая, в какой именно момент разговора второй раз колыхнулась портьера. И хоть это совершенно точно случилось в самом конце нашей беседы, мне никак не удавалось сообразить, что именно она успела расслышать.
Лили опустилась в кресло, отложила маузер на подлокотник и объявила:
– Я слушаю тебя, Лео!
– Эта женщина – оракул, таков ее талант. Впадая в транс, она открывает свой разум для кого-то другого. Выступает беспроводным телефонным аппаратом, если угодно.
– Ты говорил с кузиной? – перебила меня Лилиана. – Почему ты никогда не рассказывал о своих родственниках?
– Я не поддерживаю отношений с родней. С кем-то судился из-за наследства, с кем-то просто никогда не общался.
– А кто-то присылает к тебе вооруженных людей и оракула! И что это был за лейтенант, он военный?
Каждый мой ответ порождал целую лавину новых расспросов, поэтому я попытался обрисовать ситуацию как можно более сжато, буквально в двух словах.
– Лили, я попал в беду и был вынужден обратиться за помощью к дальним родственникам. А теперь должен им услугу.
– А я? – вспыхнула от гнева и обиды девушка. – Почему не просил о помощи у меня?
– Не та ситуация…
– У моего отца большие связи, ты же знаешь!
– Я не хотел впутывать ни тебя, ни твоих родителей.
– Это пустые слова! – взорвалась Лилиана и выскочила из кабинета.
Я со стоном поднялся из кресла и поспешил за подругой, но та стремительно взбежала по лестнице на второй этаж, а у меня на такой подвиг попросту не хватило сил.
Да и что бы я ей сказал? Правду?
От этой мысли по спине побежали колючие мурашки, и тут, словно мало мне было сердечных переживаний, с улицы вновь постучали во входную дверь.
4
С приглушенным проклятием я рванул обратно в рабочий кабинет Альберта и схватил забытый на тахте «Веблей – Фосбери». Оттуда, прижимая ладонь к нещадно коловшему боку, заковылял в прихожую, где уже слышались приглушенные голоса. Памятуя о недавнем конфузе, убирать револьвер в карман халата я не стал и в результате едва успел спрятать руку с оружием за спину, когда с распростертыми объятиями ко мне кинулся собственный поверенный.
– Виконт! – возликовал он. – Безумно рад видеть вас в добром здравии! Вы так неожиданно пропали, я ужасно беспокоился, как бы не стряслось ничего дурного! Я даже внес аванс адвокату, чтобы он мог приступить к работе без всякого промедления. Я правильно поступил?
– Вы все сделали верно, мэтр, – сдержанно улыбнулся я и с удивлением уставился на Рамона, который на пару с племянником заволок в дом немалых размеров сундук.
Юрист перехватил мой взгляд и пояснил:
– Виконт, это вещи из вашего фамильного особняка. Я взял на себя смелость привезти их с собой…
Я только вздохнул и растерянно посмотрел на миссис Харди. Мой титул виконта заставил экономку на время позабыть о визите в дом вооруженных людей, и она позвала Рамона за собой.
– Несите в чулан!
Судя по раскрасневшимся щекам и аромату дорогого бренди, для успокоения нервов миссис Харди воспользовалась баром Альберта. На ее месте и сам пропустил бы стаканчик-другой чего-нибудь покрепче.
При воспоминании о выпитом с утра роме к горлу подкатила тошнота, я судорожно сглотнул и повел поверенного в кабинет поэта, между делом сунув револьвер в карман халата.
– Мне, право, неловко вас сейчас отвлекать… – забеспокоился юрист, но я даже слушать ничего не стал и сгреб черновики Альберта на край стола.
– Надо выписать чек на пятьдесят тысяч франков, – попросил после этого и упал в глубокое кресло. – На предъявителя.
Поверенный поставил на колени кожаный портфель и даже расстегнул его, но засомневался и переспросил:
