– Рассказать тебе об исторической ценности «Камасутры» или сразу перейдем к практическим занятиям? – поинтересовалась суккуб.
– Воздержусь.
– Умный мальчик, – рассмеялась Елизавета-Мария, поднимаясь по лестнице. – Если Альберт вернется домой раньше меня, пусть не волнуется. Я еду на летное поле!
– На летное поле? – не понял я. – Ты серьезно?
– Более чем.
Тяжело отдуваясь, я поднялся на второй этаж и последовал за суккубом.
– Но зачем?
– Рутина убивает! – ответила Елизавета-Мария, проходя в свою спальню. – Пусть нас и лишили радости полета, украли небо, но память об этом спит в моей крови. Я хочу ее разбудить. Полет на аэроплане – уверена, это будет нечто особенное. Возможно, даже не хуже плотских утех. В последнее время мне не хватает страсти. Я ведь верная жена, Лео. Я не изменяю Альберту.
Суккуб расстегнула юбку и скинула ее к ногам, оставшись в коротких панталонах с кружевными оборками, и я вышел в коридор.
– Уверена, что хочешь именно этого? – спросил, прислонясь к стене. – Утерянную силу не вернуть!
– Не сыпь соль на рану! – резко отозвалась суккуб, задетая моей репликой за живое. – Думаешь, просто было расстаться с таким могуществом, едва обретя его?
– Полет не поможет тебе позабыть об утрате.
– Лео, дорогой! Даже если мне не понравится, столь экстравагантный поступок жены известного поэта не останется незамеченным для обозревателей светской хроники. Альберту не помешает немного рекламы, а если соблазнить кого-нибудь из участников постановки, дело кончится дуэлью. Альберт хоть и похваляется широтой взглядов, на деле жуткий ревнивец.
– Вы нашли друг друга, – усмехнулся я и отправился в спальню Лилианы, но сразу вернулся обратно: – Кто отвезет тебя на летное поле?
– Лео, ты отстал от жизни! – рассмеялась Елизавета-Мария, выйдя в коридор в блузе и велосипедных штанах-блумерах. В руках она держала короткую кожаную куртку. – Гонорар Альберта за выступление в Монтекалиде был столь бесстыдно хорош, что он выписал из Нового Света паровую самоходную коляску. У меня еще не было возможности опробовать ее. Прокатимся?
– Ты умеешь водить?
– Я полна скрытых талантов, тебе ли этого не знать?
– Мне надо одеться. Подождешь?
– Буду у каретного сарая. Выходи через заднюю дверь.
Я кивнул и зашагал по коридору, но только поравнялся с распахнутой дверью ванной комнаты, как меня окликнула Елизавета-Мария.
– Лео! – позвала она.
– Да? – обернулся я, и в этот самый миг звякнуло стекло и что-то глухо стукнуло по стене на уровне моей головы.
– Падай! – отрывисто бросила Елизавета-Мария, а только я повалился на пол, и тотчас послышался новый удар.
Я откатился от двери, прижался к стене и вытянул из кармана халата «Веблей – Фосбери».
– Держись подальше от окон! – крикнул после этого суккубу.
Та лишь фыркнула и скрылась в спальню, но сразу появилась обратно с саблей в руке.
– Лео, ты собираешься ловить стрелка или нет? – спросила она, сбегая по лестнице на первый этаж.
Именно стрелка, пулевые отверстия в стенах не оставляли в этом ни малейших сомнений.
Я выругался, но отлип от стены и бросился вслед за Елизаветой-Марией. Выбежав на улицу, мы со всех ног рванули к дому через дорогу. Я вскинул револьвер, беря на прицел окна, но движения в них не уловил, в глаза бросилось только темное пятно под самой крышей.
Елизавета-Мария первой ворвалась в особняк с саблей наголо и с ходу прижала к стене какого-то тщедушного мужичка.
– Где он?! – прорычала она. – Говори!
– О чем вы?! – опешил насмерть перепуганный бедолага.
Я взглянул на доску со списком жильцов и подсказал:
– Квартиросъемщик с третьего этажа, окна выходят на улицу.
– А что, собственно…
К мужичку начала возвращаться уверенность, но Елизавета-Мария вмиг взяла его в оборот:
– Извращенец с подзорной трубой, который следил за мной в ванной, где он?!
Управляющий замер с отвисшей челюстью, и я, пряча за спиной руку с револьвером, зашагал к лестнице в дальнем конце коридора.
– Где он? – вновь прошипела суккуб.
– Так ушел! – опомнился мужичок. – И не жилец это был вовсе, просто квартиру осмотреть попросил!
Я выглянул на задний двор и спрятал револьвер в карман халата.
– Покажите нам квартиру! – потребовала Елизавета-Мария, а стоило мужичку заколебаться, мило улыбнулась: – Вам ведь не нужен скандал, так? Или придется вызвать полицию?
– Но ваша с-сабля…
– Это театральный реквизит, – улыбнулся я. – Так вы хотите прочитать об этом возмутительном инциденте в газете или уладим все полюбовно?
Меньше всего управляющему нужна была огласка случившегося; он враз перестал упрямиться и повел нас на третий этаж. Елизавета-Мария незаметно придержала меня на лестнице и напомнила:
– Я не слышала выстрелов.
– Я тоже, – кивнул я, вновь достал револьвер и спрятал его за спину.
– И местные жильцы не всполошились…
– Не всполошились.
Это было действительно странно. В меня стреляли, но выстрелов никто не слышал. Как такое могло случиться? Сразу вспомнилось духовое ружье Бастиана Морана, и по спине пробежали колючие мурашки. Если старший инспектор решил взять правосудие в свои руки, остается либо бежать из столицы, либо действовать на опережение. И то и другое чревато совершенно ненужными осложнениями.
Но стоило лишь пройти в квартиру, и эти подозрения рассеялись сами собой. Уже в прихожей я уловил пороховую гарь, а в гостиной она усилилась еще больше. С револьвером в руке обежав все комнаты, я вернулся к распахнутому окну, прижал к плечу воображаемое ружье и взглянул, куда могли отлететь стреляные гильзы. В той стороне оказался сервант, чтобы заглянуть под него, пришлось лечь на пол, но возня того стоила: у самого плинтуса обнаружилась винтовочная гильза весьма необычного калибра.
Тридцать два – двадцать, винчестер. Первый раз с таким сталкиваюсь.
Спрятав латунный цилиндр в карман, я вернулся в коридор к управляющему, который к этому времени уже целиком и полностью поддался очарованию суккуба и едва ли отдавал себе отчет, с каким шумом мы вломились в дом.
– Можете описать постояльца? – спросил я его.
– Обычный господин, немногим за сорок, – коротко ответил дядька, но недовольная гримаса Елизаветы-Марии моментально прочистила ему память.
– Невысокий, худощавый, рыжий, – начал перечислять управляющий. – В очках. Представился Роем Ллойдом. Выговор, как у выходцев с Британских островов. Англичанин, шотландец или ирландец – не подскажу.
