А вот сутолоки на улицах оказалось преизрядно. До Леонардо-да-Винчи-плац, куда взялся подвезти меня Томас Смит, мы в итоге добирались больше двух часов. То и дело приходилось гудками клаксона отгонять с проезжей части встревоженных зевак и пропускать бесконечные колонны кативших к центру броневиков и паровых грузовиков с безоткатными орудиями и мощными гаубицами на прицепах.
Высадив меня, сыщик отправился на центральный телеграф, намереваясь оповестить о случившемся Детективное агентство Пинкертона, а я перебрался через забор во двор лавки «Механизмы и раритеты» и постучал в заднюю дверь.
Александр Дьяк открыл почти сразу; подобно большинству горожан, он в эту ночь не спал.
– Что происходит, Леопольд Борисович?! – встревоженно спросил старый изобретатель.
Пока хозяин лавки отпаивал меня чаем, я быстро ввел его в курс дела.
– Все намного хуже, – заявил Дьяк, выслушав рассказ о событиях сегодняшнего дня. – Много-много хуже, Леопольд Борисович!
– О чем вы?
– Идемте, я покажу! – позвал изобретатель меня за собой в заднюю комнату.
Я допил чай, вновь наполнил стакан и лишь после этого отправился в подсобное помещение. В голове стоял туман, невыносимо хотелось спать, и только крепкий терпкий напиток хоть как-то позволял справляться с сонливостью.
В дальнем углу мастерской размеренно шуршал грифелем по бумажной ленте какой-то прибор. Дьяк встал рядом и пояснил:
– Это грозоотметчик, он ничего не излучает, просто регистрирует электромагнитные колебания. Я настроил его на нужную волну, и вот, посмотрите… – Дьяк протянул мне обрывок бумажной ленты, где змеилась непрерывная ломаная линия. – Это прибор фиксировал до вчерашнего дня. Но вечером картина изменилась самым кардинальным образом!
Различия между старым рисунком и линией, которую вычерчивал грозоотметчик сейчас, и в самом деле были видны невооруженным глазом. Экстремумы остались прежними, но в середине диапазона царила полная каша.
– Они изменили сигнал, – прошептал я. – Вот почему демоны вырвались из катакомб! Когда это произошло?
Александр Дьяк принялся рыться в своих бумагах, потом хлопнул себя по лбу и достал блокнот.
– За два часа до полуночи, – сообщил он, просмотрев рабочие пометки.
– Сразу после ритуала! – охнул я и заходил из угла в угол, а потом повернулся к изобретателю. – Это не случайное совпадение! Это предательство! Не знаю, кто в движении «Всеблагого электричества» отвечает за передачу сигнала, но мы должны заставить его восстановить правильные настройки!
Александр Дьяк лишь покачал головой.
– Боюсь, все не так просто.
– В смысле? – не понял я, отставил стакан с чаем на верстак и спросил: – Что вы имеете в виду, Александр?
Изобретатель тяжело вздохнул и пояснил свои слова:
– Боюсь, речь идет о другом сигнале на той же волне. Если совместить листы, то в графике становятся заметны элементы оригинального сигнала. Вчера вечером включился новый передатчик! Он работает на той же частоте, что и передатчики «Всеблагого электричества», и сигналы накладываются друг на друга. Это каким-то образом нарушает защиту…
Я покачал головой.
– Не верю в подобные совпадения.
– О совпадении и речи быть не может! – уверил меня Дьяк. – Посмотрите сами: новый излучатель передает чрезвычайно схожий сигнал и за счет этого заглушает старый.
– Это слишком сложно для меня.
– Помните, вы просили меня перевести в морзянку Pater Noster и передать его в эфир? А теперь представьте, что кто-то одновременно посылает такой же сигнал, но в обратном порядке, как это водится на черных мессах! Это просто аналогия, но сам принцип…
– О дьявол! Александр, кому вы направляли выкладки собственных исследований, Эдисону и Тесле? Так?
– Я никого ни в чем не обвиняю! – в штыки воспринял мои подозрения Александр Дьяк. – Не единожды случалось, что разные ученые совершали одни и те же открытия независимо друг от друга практически одновременно!
– Эдисон и Тесла, – повторил я, вспомнил о недавнем заговоре, когда преступники оказались вооружены электрическими метателями совместного производства «Кольта» и «Электрического света Эдисона» и вздохнул: – Эдисон…
– Прошу вас воздержаться от огульных обвинений! – возмутился Дьяк. – Это просто чудовищно!
– Бросьте, Александр! – перебил я изобретателя. – Мы не на суде! Расскажите об этом новом передатчике. Можно вычислить его местонахождение?
Дьяк вздохнул и поманил меня к задней двери. Распахнул ее и указал на багряные облака над дворцом.
– Передатчик там! – уверенно заявил старик.
– Почему вы так решили?
– Свечение облаков вызвано повышенной концентрацией потусторонней энергии, – пояснил изобретатель, закрывая дверь. – Судя по диаметру сияния, мощность передатчика невелика и он покрывает только центральную часть Старого города, а мой грозоотметчик ловит лишь отголоски его сигнала.
– В самом эпицентре… – пробормотал я. – Во дворце…
– Я постелю вам на диване, – предложил Александр Дьяк и, шаркая домашними тапками по полу, ушел в кладовку. – Утром поеду в лекторий «Всеблагого электричества», они должны знать, что происходит. И не отговаривайте меня, Леопольд Борисович. Не отговаривайте! Я все решил!
Я не стал даже пытаться.
На текущий момент инфернальное воздействие коснулось лишь района императорского дворца, но остальной город оставался в опасности до тех самых пор, пока работает таинственный передатчик. Вдруг его запустили не на полную мощность или он такой не один?
От тяжелых раздумий разболелась голова; в доме стало тесно и душно, словно я, подобно сказочной Алисе, вдруг увеличился в размерах.
– Александр! – окликнул я изобретателя. – Возьму ваш плащ?
– Вы куда-то собрались? – удивился старик.
– Пройдусь.
– Берите, конечно! – разрешил Александр и сразу забеспокоился: – Вы надолго?
– Дождитесь меня, – попросил я. – Сходим в лекторий вместе.
– Договорились! – обрадовался старик, приободренный моей поддержкой.
Жалея о невесть где позабытом реглане, я с трудом влез в слишком узкий и короткий плащ, нацепил на макушку синюю фетровую шляпу и вышел за дверь.
На улице с неба сыпалась мелкая холодная морось: я вышел с заднего двора лавки и поспешил на звуки стрельбы. Артиллерийская канонада в окрестностях императорского дворца не смолкала ни на миг, орудиям вторило стрелковое оружие – хлопали винтовки, часто-часто тарахтели пулеметы; изредка окна домов звенели от далеких разрывов бомб. В небе кружили армейские дирижабли, но к захваченному демонами району они приближаться не рисковали.
Горожан к этому времени на улицах заметно убавилось. Кого-то уговорили разойтись полицейские, кого-то распугал дождь. Да и смотреть особо было не на что: багряный пламень в небе над дворцом размеренно пульсировал, словно призрачное сердце, а в остальном ничего интересного не происходило.
