Ася слушала ее и не слушала. Она не могла поверить… Нет, не так: поверить в это было чудовищно, невероятно и удивительно болезненно. Как Ванька мог ее полюбить? Ведь он ее брат, пускай и сводный! Какое он имел право? Да никакого! Он не имел права в нее влюбляться, жалеть ее, заботиться о ней и всякий раз сочувствовать и защищать. Он же… он же, по сути, был единственно родным ей человеком в этой дурацкой семье. Зачем же так-то?
– Инцест просто какой-то, – проговорила Ася после паузы. – Это так… так неприятно…
– Не мели чепухи! – возмутилась Сашка и с силой тряхнула ее, заставив подняться. – Вы с ним чужие люди! Совершенно чужие по крови!
– Роднее его для меня нет и не было никого. Только мама… – вяло возразила ей Ася, утыкаясь лбом в ее плечо. – Но, Сашка… как же так?! Так же не должно быть! Почему вы это допустили?
– Кого он спрашивал, – хрипло воскликнула мачеха. – Мы пытались! Пытались, когда поняли, что с ним происходит что-то неладное. Но все было бесполезно. Он точно с ума сошел. Носился с идеей женитьбы на тебе, как… Одним словом, это была его самая светлая мечта, которой не суждено было сбыться. И тут ты со своим Леонидом! Можешь представить его чувства?
– Нет, – честно ответила Ася и замотала головой. – Я ничего не понимаю! Он же никогда… никогда не давал мне понять или как-то… Я только и слышала: чучело да чучело… Ругался все время на меня, наставлял… Разве я могла подумать, что он… что он так страдает…
Господи! Только сейчас до нее начал доходить смысл того, что она узнала.
Ему же было больно! А она… Она с горящими от счастья глазами рассказывала Ваньке о том, как любит Ленечку. Какой он хороший, ласковый, как умеет хорошо целоваться. Какую блузку посоветовал ей купить, как подкрасить глаза, что он любит на завтрак и ужин… Советовалась с Ванькой, что лучше подарить Ленечке ко дню рождения или к двадцать третьему февраля…
Какая же она была дура! Слепая бесчувственная дура! Ванька скрипел зубами и молчал. Все, на что его хватало, это криво ухмыляться и критиковать ее и привычки ее рафинированного мужа. Она не видела в этом ничего особенного, считая, что он просто вредничает. А все оказалось много хуже, много сложнее. Господи, как же страшна голая правда! Голая – не прикрытая вежливостью, желанием оградить от боли – правда. Как она беспощадна, как жестока к тем, на кого обращена…
– Что мне теперь со всем этим делать, а, Сашка? – Ася потерянно уронила руки. – Что?! Как я буду говорить с ним, смотреть на него и знать, что… что он видит во мне прежде всего женщину, а не сестру… Господи! Я же иногда при нем в трусах носилась по квартире и в лифчике! Считала, что в этом нет ничего такого. Да он и не циклился никогда. Да и не смотрел в мою сторону. Чучело, я и есть чучело…
Тут она вдруг вспомнила то утро, когда ночевала у Ваньки, и внезапно покраснела. Он забылся тогда всего лишь на мгновение, почуяв ее тело рядом с собой. Было ли то сном или явью? А может быть, внезапным прорывом долго сдерживаемых чувств, которые он устал контролировать? Он разозлился тогда на нее. Или на себя…
– Это все очень сложно, девочка моя! – обронила мачеха, обнимая ее со спины и прижимаясь к ней. – Тебе сложно, нам всем сложно, Ване сложно. Ему-то, пожалуй, сложнее всех. А тут еще и это… Он когда услышал о том, что Леонид обманывает тебя… Я еле удержала его от глупостей. Он готов был убить его.
Теперь понятно, почему он не отдал девицу Ленькиным похитителям, горько подумалось Асе. И дело тут, возможно, не столько в девушке Лиде, сколько в Леньке. Он хотел отомстить ему и отомстил. Только где же он сам-то сейчас?
– Куда он собирался ехать? – оборвала невеселый ход своих мыслей Ася и выбралась из тесных объятий мачехи и подруги. – Надо же что-то делать. И эта девушка… Как ее состояние?
– Стабильное, – отозвалась мачеха, присаживаясь на краешек кресла, где до этого сидела Ася. Глаза ее снова налились слезами. – Она выживет. Она молодая и здоровая девица.
– Деревенской закваски, – поддакнула Сашка, снова возвращаясь на свое место в кресло. – У нее еще сестра есть младшая.
– Да? Может быть. – Мачеха равнодушно пожала плечами, уставясь в пол пустыми глазами. – Ваня не говорил мне об этом ничего. Все, что мне известно, так это то, что кто-то искалечил ее, потом напал на твоего мужа, а следом его похитили. Похитители требовали отдать им эту девушку в обмен на твоего супруга, Асенька. Ваня не согласился.
– Я думала, что… – начала было Ася, но Сашка ее перебила.
– Она думала, что Ванька от большой любви не отдает эту Лидку. Что сначала он с ней встречался, а потом из ревности покалечил. Потом испугался и решил спасать любимую.
– Господи! Какой вздор! – воскликнула с чувством Ванькина мать и впервые за время их визита посмотрела на них строго и серьезно. – Вы сами-то хоть понимаете теперь, какой это вздор?! Чтобы мой сын в порыве ревности кого-то покалечил… Тогда ему давно следовало бы убить твоего супруга, Ася, или тебя, я не знаю… Сашенька, ты-то хоть скажи!
– Я и говорила! Говорила ей, что не верю, – принялась оправдываться Александра, молитвенно прижимая к высокой груди точеные ладошки. – Говорила, что Ванька не может совершить столько глупостей из-за сомнительного чувства. Я, даже невзирая на его поступки, все равно сомневалась.
– Какие поступки? – не поняла Ванькина мать, зябко ежась и с надеждой поглядывая на телефон.
– Ну… – Сашка бросила взгляд в сторону притихшей у окна Аси. – Они были в кафе, где я обычно пью кофе. Я сочла тогда, что он нарочно это сделал.
– Нарочно, – согласилась женщина. – Ему для чего-то нужно было, чтобы его заметили с этой девушкой. Он хотел дать понять, что знаком с девицей, к которой ходит вечерами муж Аси. Ему же было известно об этом.
– Ну вот! А вышло все наоборот. Из-за того, что он вытирал ей рот своим носовым платком, мы сочли, что это не просто знакомство. А потом все так наслоилось… Пойди разберись, кто есть кто…
– Ладно, – вдруг подала голос Ася. Оттолкнулась от подоконника и прошлась по просторной гостиной. Потом остановилась подле кресла, на котором в неудобной позе замерла ее мачеха, и с несвойственными ей прежде мягкими интонациями в голосе проговорила: – Сейчас, видимо, не время анализировать мотивы тех или иных поступков Вани. Сейчас важнее другое… Нам нужно спасать их обоих! А для этого нужно знать, где они. Боюсь, как бы не в одном и том же месте…
Александра слабо охнула и схватилась за сердце, пробормотав еле слышно:
– Как же я раньше-то…
– Знаете, я вот все думаю, – Ася замялась на мгновение, потом спросила: – Почему он был так добр к этой девушке, если знал, что она спит с женатым мужчиной?
– Да, почему? – эхом отозвалась Александра.
– Она славная девушка, – последовал незатейливый ответ. Заметив на лицах подруг тень неверия, женщина поспешила пояснить: – Так мне, во всяком случае, говорил Ваня. Славная, запутавшаяся девушка, только и всего.
