– Все! – отставила Ася пустую чашку и поднялась из-за стола. – Нам пора. Александра, собирайся.
– Как… Как пора? – Взгляд мачехи заметался по кухне и вдруг с немой мольбой остановился на Асе. – Девочки, не бросайте меня! Я тут с ума сойду от ожидания и неизвестности. Мне плохо одной. А Ваня… Ванечка мой… Мальчик мой так и не позвонил! А я совсем одна…
И она снова заплакала. Заплакала молча, не опуская умоляющего взгляда и лишь время от времени слизывая с верхней губы слезы.
Ася оторопела от неожиданности. Никогда прежде она не слышала, чтобы мачеха ее о чем-то просила. Нет, она просила ее быть благоразумнее, не делать того или другого, не гулять с тем-то или с тем-то. Но чтобы просить что-то для себя, а тем более умолять со слезами!.. Нет, такое случилось впервые. И впервые за все эти годы Ася вдруг увидела в ней не высокомерную светскую львицу, чрезмерно пекущуюся не об истинном состоянии вещей, а об их внешнем лоске, а обыкновенную сломленную горем бабу, которой тоже может быть больно, может быть и одиноко, и страшно. И никакие деньги, связи и положение не способны были изменить хоть что-то. Да она и не помнила, наверное, в настоящий момент ни о своей фирме, ни о многочисленных перенасыщенных счетах. Она ничего этого не помнила – она просто страдала.
– Все будет хорошо, – пообещала ей Ася и тут же, не отдавая отчета своим действиям, склонилась к ее щеке, погладила по волосам, как та ее гладила совсем недавно. Потом коротко поцеловала в висок и еле слышно прошептала: – Все будет хорошо… ма… вот увидишь.
И тут же почти бегом выскочила из кухни. Сорвала с вешалки свою куртку, распахнула дверь квартиры и помчалась вниз по лестнице, совсем забыв про лифт и безнадежно отставшую на своих высоких каблуках подругу. Ася летела вниз, перепрыгивая ступеньки и почти не видя их, а в груди все пекло и щемило. Будто кто-то всыпал туда горячих углей и ворошил их теперь старой кочергой. Такой же старой и надломленной, как ее застаревшее сиротство…
Опомнилась она уже возле своей машины. Привалилась спиной к дверце, подставила лицо солнцу и крепко зажмурила глаза. Не нужно было, чтобы Сашка видела ее слезы. Совсем не нужно. Она станет приставать, а объяснять было нечего. Интересно, слышала Александра или нет, как Ася назвала мачеху? Вряд ли. Она ведь еле слышно шепнула ей это слово почти в самое ухо. Мачеха и сама вряд ли разобрала сквозь слезы. Хорошо бы, если так… И с чего это ей вдруг приспичило называть ее мамой? Что это на нее накатило? Жалко сделалось? Наверное… Ну и ладно, назвала так назвала. Убыть-то от нее уж точно не убыло. А то что это за вечные местоимения дурацкие? Как не в семье, в самом деле…
Ванька был бы счастлив, неожиданно подумалось Асе. И подумалось как-то странно: с теплом и удовлетворением. Словно ей только и дела было, что жить ради его похвалы и одобрительных ухмылок. Неужели и в самом деле ей это так важно? Ну, чтобы он похвалил ее… Не ругался, не опекал, не качал головой со снисходительным укором, а просто незатейливо похвалил.
Ох, Ванька, Ванечка… Как же все это так случилось? Ну что вот ей теперь со всем этим делать? Что?
– Ты совсем рехнулась, да?! – накинулась на нее Александра и подбежала к машине. – Чего, как антилопа, ускакала? Что ты ей такого сказала, что она тут же заревела в голос и голову руками обхватила?
– Ничего, – буркнула Ася, старательно отворачиваясь от Шурки. – Садись в машину, поедем к твоему Андрею. В деле появились новые факты, нужно его проинформировать. Да и отцу нужно позвонить. Что-то он такое точно не договорил.
– А может, заедем? – с надеждой обронила подруга.
Для Аси не было секретом, что Александра очень любила встречаться с ее отцом. Его умопомрачительная способность подводить буквально все под научную основу приводила ее в состояние блаженного восторга. Ну, а тот в лице Александры обретал на время общения самого благодарного слушателя. Одним словом, довольны были все…
– Нет, не время. – Ася отрицательно качнула головой и выехала со стоянки на проспект. – Ванька пропал. Ты понимаешь, что это значит?!
– Что? – невинно поинтересовалась подруга, любовным жестом поправляя Асе волосы на макушке.
– Да все, что угодно! Мало того, что он фигурант в этом деле, мало того, что он все это время был у нас на подозрении…
– У тебя, заметь! – перебила ее Сашка, подняв указательный палец и едва не упираясь им в крышу «Жигулей».
– Пускай! Но откуда-то его отпечатки на бутылке взялись, хоть вы и представили мне его ягненком. А теперь он еще и пропал! – придерживая одной рукой руль, второй она подхватила с заднего сиденья сумочку и сунула ее Саше со словами: – Ищи телефон и давай звони своему криминалисту. Он что же, думает, что после шикарной ночи имеет теперь полное право отсыпаться?
– Ничего такого он не думает! – вступилась за друга Саша и полезла за мобильником в сумку. – Господи, а хламу-то, хламу! Какие-то бумажки, записки, послания любовные. Что тут у тебя, ящик почтовый?
– Нет там ничего подобного, не сочиняй! – возмутилась Ася, вдруг ни с того ни с сего почувствовав острый укол беспокойства на последних словах подруги. Что-то такое промелькнуло в минувшие дни… Что-то же точно было, почему она не может вспомнить?! Вдруг это важно, а она вспомнить никак не может.
Ася изо всех сил напрягала память, морщила лоб и пытаясь сосредоточиться, снова и снова проговаривая про себя Сашкины слова. Ничего не выходило. Словно плавное течение ее пусть и не совсем счастливой жизни было отсечено вместе с памятью невидимой гильотиной свалившихся на нее бед.
Она перестраивалась из ряда в ряд, отчаянно сигналила пытающимся влезть вперед машинам. Сама чертыхалась, когда кто-то сигналил ей. Солнце слепило, прыгая со стекла на стекло. Подсыхающий после полива асфальт парил, выхлопные газы забивали легкие, и дышать было совершенно нечем. А к Андрею еще было ехать и ехать. По Сашкиным словам, жил тот на другом конце города.
– Ну что? – чуть скосила она взгляд на подругу, безрезультатно тискающую ее телефон.
– Не отвечает, – пожала та плечами.
– Я же говорю, спит! – фыркнула Ася, в очередной раз безбожно нарушая правила. – Сам спит, а телефон отключен. Нет, придется нам все же в милицию двигать. Раз уж теперь и Ванька пропал… Набери пока моего отца, я поговорю.
Александра послушно отыскала в телефонной книжке его номер, нажала кнопку вызова и тут же сунула телефон к Асиному уху.
Отец отозвался со второго зуммера.
– Па, привет, – начала Ася, не зная, как подступиться с расспросами.
– Привет, – невесело ответил он и тут же насторожился: – Что-то случилось?
– Нет, все нормально. Во всяком случае, пока. От Вани ничего нет?
– Нет. А ты откуда звонишь? – Отец прокашлялся, как будто засмущался. – А то я звонил домой. Там мать одна.
Она все же услышала Асино слово! Услышала и тут же растрепала отцу! А он, не зная, что ему делать с неожиданным сообщением, тут же на радостях поспешил озвучить новый титул мачехи. Ну и пусть потешатся… На здоровье…
