В доме было ничуть не лучше, чем во дворе. В одной из комнат она разглядела деревянный топчан в углу, покрытый допотопным лоскутным одеялом. Старый сундук с ситцевой накидкой и вешалку с пустующими крючками под такой же ситцевой шторкой. Меблировка второй комнаты была еще более скудной. Три колченогие табуретки, дощатый стол без единой крошки на нем. Образа в углу, лампадка…
Лампадка!
Ася остановилась под иконами и как зачарованная уставилась на колыхающееся пламя. Почему оно телепается, интересно, если в старых оконных рамах ни единой форточки? Откуда так тянет сквозняком?
Она включила фонарик, проследила за примерным направлением пламени и принялась исследовать обе комнаты, включая пол и потолки. Чердачного люка не было. Пол также был девственно нетронут. Никаких половичков или тряпок, прикрывающих заветный лаз, не было. Добротные, хорошо подогнанные доски. Откуда же тогда дует?
Ася излазила все стены, ощупав каждый сантиметр, и ничего не нашла. Сколько прошло времени, бог его знает. Она устала, издергалась, оборачиваясь на каждый шорох за окном. По спине текли крупные капли пота, голова под шапкой взмокла. Она не на шутку постаралась, собираясь в свой ночной рейд, – оделась тепло и основательно – и сейчас пожинала плоды, обливаясь потом. Без сил опустившись на сундук, Ася огляделась. Пламя лампадки, видное в дверной проем, по-прежнему колыхалось. Время снова совершало бешеные скачки, неотвратимо приближая тот момент, когда ей нужно будет убраться из дома под номером двадцать, а она так и не нашла причину сквозняка.
И тогда она тихонечко заскулила. Так она скулила в раннем детстве, когда обдирала коленки и Ванька со зловещей ухмылкой собирался прижигать ей ссадины зеленкой. Она никого больше не допускала до своих болячек, кроме Ваньки. Даже отца. Тот частенько обижался, не понимая причину. А причина была на удивление прозаичной: при отце Ася не смогла бы всласть похныкать, а при Ваньке было можно. Вспомнив про ирода, а заодно и про его неразделенное к ней чувство, Ася заскулила еще сильнее. И так разошлась, что едва не пропустила осторожный возглас. Она мгновенно умолкла и прислушалась. Возглас тут же повторился. Исходил он откуда-то из-под земли прямо в том месте, где Ася сидела. Она упала на пол, приложила ухо к половицам и тут же снова услышала звук. Так мало того – из-под пола, как раз в том месте, где она сейчас развалилась, вполне ощутимо несло сквозняком.
– Кто там? – громко и строго спросила Ася, едва не касаясь губами грязных половиц. – Что вам нужно?
– Ох, господи! – раздалось как с того света. – Мне нужно, чтобы ты меня выпустила, чучело!
Ванька! Ванечка, миленький, живой!
Ася едва не задохнулась от радости, обдавшей ее изнутри теплой волной.
– Ванька, гад! – заорала она. – Как ты там оказался? Как я могу тебя оттуда выпустить, если нигде нет никакого лаза?
– Сдвинь сундук, – прозвучало еле слышно.
– Пробовала, он не сдвигается, – плаксиво пожаловалась Аська, вознамерившись зареветь. – Что делать-то, Вань? А Ленька, Ленька не с тобой, Вань?
– Чучело, прекрати реветь, – попросил ее Иван слабым голосом. – Если ты не вытащишь меня отсюда сейчас, то к утру меня убьют. Они уехали за киллером. Сами не хотят…
И все. Он замолчал. Сколько она ни звала его по имени, он так больше и не отозвался. Ася вскочила и первым делом выбежала на улицу. Замерла сусликом на крыльце и прислушалась. Нет, ничего не слышно. Звуки в такой темноте разносятся далеко. Звук работающего двигателя она уж точно бы услышала. Значит, бандиты еще не едут.
Ася стремительно вернулась в дом и принялась елозить вокруг сундука. Чего она только не делала! И ощупывала его, и обнюхивала, и пыталась сдвинуть с места – все бесполезно. Сундук плотно сидел на месте, будто припаянный. Тогда она ухватилась за замок и принялась вертеть его в разные стороны, надеясь, что это какой-то секретный механизм, приводящий в движение другой такой же, не менее секретный. Безрезультатно. Сундук по-прежнему не трогался с места. Ася принялась ощупывать половицы и поочередно нажимать на них – тоже пустышка. Она встала и принялась шарить по стене и вдоль оконных рам. В одном месте под подоконником рукав ее куртки за что-то зацепился. Ася занервничала и принялась судорожно дергать рукой, пытаясь высвободиться. И вот в тот самый момент под ее ногами что-то еле слышно лязгнуло, и сундук поехал в сторону.
– Твою мать! – потрясенно прошептала Ася, дважды повторив манипуляцию с крохотным проволочным крючком.
Поворачивала его влево, сундук съезжал на место. Вправо – он катился к топчану, открывая освещенный тусклой лампочкой лаз со ступеньками.
– Хорош играться, Аська! – хрипло воскликнул Иван откуда-то из глубины подземелья. – Давай быстрее сюда!
Она чуть ли не кубарем скатилась по ступенькам. Их было очень много, потому что подземелье размерами своими очень сильно смахивало на бункер Третьего рейха. Комнаты, запертые на ключ. Зеркала, кровать с шикарным шелковым покрывалом и алым пологом, видеокамеры на треножниках… И повсюду пыточный арсенал. Чего только тут не было! Наручники, плетки, петли, крюки, ошейники с шипами…
В таком ошейнике красовался и Ванька, в одних трусах прикованный к самой дальней стене. Поэтому его и было плохо слышно, подумала Ася, подбегая ближе. Подбежав, поняла, что не только.
Ивану досталось. Досталось так, что, если бы не его сила, здоровье и многочасовые тренировки, он давно бы умер. «Нарезал кони», как выражалась ее подруга. Или, как еще она говорила, сыграл бы в ящик. Ваньке до этого самого ящика оставалось всего каких-то полшага.
– Ключ вон там, – кивнул он изувеченной головой в сторону высокого стеллажа. – Третий справа, второй снизу ящик. И давай шевелись, чучело. А то нас с тобой тут вместе похоронят. Только тебя сначала в порнофильме снимут.
Упоминание о съемках подстегнуло Асю. Она нашла ключ, без лишних проблем открыла обычные милицейские наручники, продетые сквозь чугунные петли в стене, и еще минут пять приводила в себя осевшего на пол Ваньку. Для начала вылила ему на голову литр воды из графина, который стоял там же, на стеллаже. Остальную воду заставила его выпить. И потянула его за голые руки.
– Ванечка, миленький, вставай. Идем уже! Вдруг они вернутся? Давай, ну пожалуйста!
Вот когда она сидела на сундуке, время резвилось – тянулось, как резиновое. Стоило им с Ванькой начать выбираться из подземелья, как оно предательски вдарило в галоп и посмеивалось теперь над их тщетными попытками подняться по ступенькам.
– Уходи, чучело, – попросил вдруг он ее и посмотрел сквозь опухшие от синяков веки. – Уходи и вызови милицию.
– Какая милиция? Какая милиция? Им плевать на все! Я сегодня там днем была. Им все по фигу… Нет, я тебя не брошу! Дурак проклятый, за каким чертом ты сюда таскался один? Вставай! – И она снова потянула его по бетонным ступеням. – Вставай, скотина, немедленно! Я не уйду без тебя! Гадина благородная! Да шел бы ты со своим благородством… То целых десять лет молчал, что любит меня, а теперь брось его здесь… Черта с два я тебя брошу, встань немедленно, гад!
