На этот вопрос ответил ей уже Иван, вспомнив, как Лида рассказывала ему о том, что послала со своей почты в адрес Аси заказное письмо с полной историей своей несчастной жизни и не менее несчастной любви. А письма-то Ася так и не нашла! Когда была на даче, Ленька ей про письмо сказал по телефону, а потом, когда вся история закрутилась, она про него и забыла. Но вспомнив, могла и не найти. Потому что Ленька письмо вскрыл, прочел и жутко перепугался. Он-то думал, что все останется в тайне, а тут такое… Да еще эта девушка пропала, а она могла изрядно подпортить жизнь как лично ему, так и его налаженному бизнесу…. Вот он с сообщниками и придумал историю с покушением и собственным похищением, зная, как Ася по-собачьи преданно относится к супругу. Придумали, видимо, в тот самый момент, когда она сидела в гостях у подруги и пила с ней вино. Бандиты никак не могли знать, что Иван проявит на сей раз поразительную выдержку и не пойдет у нее на поводу, зато искренне надеялись, что Ася проявит твердость и сдаст своего сводного братца милиции, предъявив его отпечатки.
Все пошло по-другому, все не так…
Да и Ванька сам дел наворотил, начав следить самостоятельно, без чьей-нибудь помощи за преступниками. Додумался он! Додуматься все додумались, а толку что? Сам едва не погиб.
Обо всем этом они часами говорили друг с другом. Придумывали, додумывали, сопоставляли, звонили Синюкову и делились с ним своими соображениями. Тот слушал, поправлял и вместе с ними чесал в затылке, пытаясь воссоздать полную картину преступления без показаний самих преступников.
Как оказалось ближе к вечеру, когда мужчины вернулись в сопровождении Игоря Синюкова, они совершенно точно просчитали действия бандитов. Все было именно так. За исключением эмоций, конечно. Тут уж упражняться в дедукции им всем было не под силу.
А эмоций было много. Злых слез, проклятий и угроз. Это почти и не удивляло. Удивляло дикое сожаление Хаустова по поводу того, что он не рассчитал удар и Лида осталась в живых. Ну и Ленькино сожаление на предмет покушения на самого же себя. Не продумал, говорит, в деталях. Спешил, сначала раскидал осколки по кухне, потом решил собрать, подумав, что Ванька бы осколки не оставил. Потом полежал, полежал на полу и вдруг понял, что отпечатки на бутылке не пригодятся, а должны же. Наскоро все придумывал, вот и просчеты…
– Лида портила им всю картину, – сообщил довольный Синюков, без устали таская с блюда румяные пироги. – Она могла очнуться и начать давать показания. В вечер покушения она расплакалась и рассказала вашему мужу про Ивана, его визит и даже запылившуюся бутылку показала с недопитым вином. Просила Леонида развестись и разыскать сестру. Тот наобещал ей семь верст до небес и рванул домой, откуда сразу позвонил сообщникам. Те приняли решение девушку ликвидировать. Ну, а чтобы все походило на убийство, совершенное на бытовой почве, стрелять в нее они не стали.
– Думаю, как бы не я, вывезли бы они ее в свой бункер да замучили до смерти, – задумчиво вставила Ася.
– Нет, они боялись так поступить. Две пропавшие сестры, пересекшиеся с Хаустовым, – это уже перебор. Да и не боги они были, в конце концов, чтобы идеальное преступление совершить. Ошибка на ошибке.
– Что ж тогда так долго оказывались безнаказанными? – подал голос Константин Иванович, поигрывая чайной ложечкой в кружке.
– Так ведь сигналов никаких не было, пострадавших как бы тоже не было… Если бы не ваша дочь, они могли бы еще очень долго безнаказанно творить свои безобразия…
Разговор скоро перекинулся на погоду, близкое лето с непременными отпусками и приятным отдыхом. Народ загомонил, застучал чашками, требуя продолжения чаепития, и, пользуясь общим оживлением, Ася ускользнула на веранду.
В вечерних сумерках тревожно перешептывались ветки берез. Дождь еще пытался брызгать, но делал это как-то неуверенно, скорее по инерции. Было прохладно, и Ася невольно поежилась. И какой черт вынес ее сюда одну? Сидела бы в теплой столовой, пила бы чай и слушала воспоминания отца о его первом провалившемся научном проекте. Было это… когда ему стукнуло пятнадцать лет…
– Не холодно, дочь? – Отец незаметно подошел к ней сзади и набросил ей на плечи свою теплую домашнюю кофту. – Как ты?
– Все хорошо, пап. – Ася с улыбкой потерлась щекой о мягкую шерсть, пахнущую отцовским одеколоном.
– Я это… про вас с Иваном… гм-мм… Как у вас?
– Все хорошо, пап!
– Ну что ты заладила: хорошо да хорошо! – Отец начинал сердиться. – Хорошо тоже бывает по-разному!
Ася развернулась к нему, уткнулась в его плечо и даже всхлипнула от того, как ей хорошо рядом с ним и уютно.
– Теперь хорошо будет так, как надо, пап. – Ася подняла голову, поцеловала отца в жесткий колючий подбородок и тихо счастливо рассмеялась. – Как надо только нам с ним и никому больше!
