– Встать!
Ничего спросонья не соображая, тот испуганно зашарил рукой по стене в поисках автомата. Не обнаружив его и щурясь от луча света, направленного в лицо, он встал и понуро опустил голову.
В следующий миг нерадивый караульный отлетел в сторону после крепкого удара прикладом.
– Двадцать пять ударов палкой! – процедил Тахир, передавая оружие начальнику охраны, и уточнил: – Завтра на рассвете, во дворе, перед строем.
– Будет сделано, Тахир, – подобострастно проговорил начальник охраны.
– Если подобное повторится, то я лично его расстреляю.
Проверяющие поочередно заглянули в каждую камеру и покинули цокольный этаж.
Вернувшись в дом, Гурди уважительно пробормотал:
– Круто ты с ними. У меня бы так не получилось.
– Дисциплина, Мохаммад, это прежде всего страх перед справедливым возмездием. По-другому с подчиненными нельзя.
– Пожалуй, ты прав. В любом случае я очень благодарен тебе за то, что ты остался здесь и помогаешь мне. Чаю хочешь?
– Не откажусь.
Они прошли на кухню. Гурди включил электрический чайник. Умабор сел за стол, достал сигареты, закурил.
– Скажи, а что будет с этими русскими после встречи с западными журналистами? – спросил он.
– Они навсегда исчезнут.
– Чтобы наш обман никогда не раскрылся?
– Именно, – подтвердил Мохаммад, поставил на стол заварочный чайник и две чашки.
– А женщины?
– Что женщины?
– Их ведь не было в твоем плане. Что ты намерен делать с ними?
Мохаммад наполнил заварочный чайник кипятком, накрыл полотенцем и сел рядом.
– Пока точно не знаю, – со вздохом ответил он. – Есть пара мыслишек, но озвучивать их не буду. Рано. Завтра спокойно подумаю и решу.
Остаток ночи в усадьбе, расположенной на окраине Хавара, прошел спокойно.
Утром Умабор первым делом вызвал начальника охраны и расспросил о состоянии пленников.
– Ведут себя спокойно. Но мне кажется, что одному парню требуется медицинская помощь, – сказал тот.
– Что с ним?
– На голове шишка с рассечением. Периодически появляется кровь.
– Хорошо, я пришлю медика. После завтрака не забудь построить во дворе личный состав и при всех наказать провинившегося караульного.
– Да, Тахир, я помню.
Экзекуция состоялась при большом стечении народа. Во дворе собрались все охранники, прибывшие с Умабором, несколько помощников Гурди, семья хозяина дома и люди, нанятые им для охраны усадьбы.
Сам Умабор постоял в толпе лишь пару минут и под звуки хлестких ударов отправился к машине. Он хотел вызвать по рации знакомого доктора.
Ближе к обеду зеленые ворота усадьбы распахнулись, и во двор лихо вкатила пара внедорожников. Из первого вышли два боевика и поздоровались с Гурди, подошедшим к ним. Затем они открыли багажник и вынули оттуда несколько объемных пакетов.
– Что это? – спросил Умабор у Мохаммада.
– Форма, снятая с убитых русских спецназовцев, – с довольной улыбкой ответил тот. – Ее постирали, зашили дырки от пуль и осколков, привели в порядок.
Тем временем из второго внедорожника помощники Гурди выгружали профессиональную камеру, осветительные приборы, провода, микрофоны и прочие причиндалы, необходимые для съемки.
– Как там наши артисты? – посмеиваясь, спросил Мохаммад.
– Нормально. От завтрака никто не отказался, сидят смирно. Скоро подъедет мой знакомый врач, осмотрит одного.
– Мужчину?
– Да.
– А что с ним?
– Гематома на голове и кровотечение. Как следствие – слабость. Полагаю, он получил травму, когда его брали.
Гурди немного подумал и сказал:
– Что ж, повязка на голове будет уместна. Она вполне вписывается в наш сюжет. Мир убедится в том, что мы беспокоимся о здоровье наших врагов, захваченных в плен. – Он снова рассмеялся, радуясь своей находчивости, направился к внедорожникам и крикнул: – Тахир, сними на часок своих караульных. Сейчас состоится примерка новой одежды.
Гражданский врач, приехавший в Хавар, оказал первую помощь пострадавшему русскому мужчине. Заодно по просьбе Умабора он осмотрел и всех остальных.
– Не считая синяков, мелких ссадин и угнетенного состояния, они в порядке, – поставил диагноз доктор. – На всякий случай я дал каждому по одной капсуле успокоительного препарата и немного поливитаминов. Они поддержат их силы.
– Благодарю, дружище, – сказал Тахир и пожал ему руку. – Я велю, чтобы тебя проводили до выезда из города.
– Это лишнее. Меня тут все знают.
– Как скажешь.
– Если понадобится помощь, звони.
После отъезда врача к пленникам спустились помощники Гурди и начали примерку военной формы. С мужчинами проблем было мало. Три из четырех комплектов прекрасно подошли. А вот на женщинах камуфляж песочного цвета сидел отвратительно. Одного поверхностного взгляда было достаточно, чтобы понять, что эта форма сшита не для них. Брюки явно длиннее, чем надо, куртки слишком широки в плечах, обувь тоже чересчур велика.
После примерки Гурди с минуту расхаживал по двору с задумчивым лицом, потом нашел хозяина усадьбы и спросил, не могли бы его женщины в срочном порядке перешить два костюма. Тот немедленно прислал супругу и двух дочерей. Работа закипела.
К шести вечера к съемке все было готово. На освещенном участке двора боевики соорудили невысокий деревянный помост, накрыли его светлым брезентом. Им же завесили часть стены дома, чтобы по каким-то приметам невозможно было точно установить место, где все это происходило. Вокруг помоста расставили осветительные приборы. Камеру поместили со стороны вечернего солнца. Один из боевиков коротко постриг пленных мужчин и повязал на их глаза черные полоски плотной ткани. В таком виде их вряд ли кто-то опознает.
Охранники привели пленников во двор, заставили взойти на помост и встать на колени.
Гурди пару минут ходил перед сценой и придирчиво осматривал «актеров» со всех ракурсов. Затем он прикинул, как они выглядят на цветном экране видоискателя, и остался доволен мужчинами.
А вот с женщинами было не все в порядке. Несмотря на перешитую форму, в их внешнем виде присутствовала фальшь.
Теоретик снова принялся почесывать короткую бородку и расхаживать по двору.
– Что у тебя за проблемы? – спросил Тахир, подойдя к нему. – Я могу чем-нибудь помочь?
– Не вписываются женщины в мою версию русского спецназа, – ответил Гурди и тяжело вздохнул. – Вот думаю, не проще ли их казнить перед камерой? В качестве мести за ракетные и бомбовые удары по нашим объектам, устрашения на будущее.
