* * *
Димка ее ненавидел! Это явственно читалось в каждом косом взгляде, брошенном в ее сторону, в каждом повороте его головы.
Все попытки наладить контакт пресекались мгновенно. Он презрительно фыркал, капризно кривил пухлые губы и едва не сплевывал. Последнему мешало воспитание, заложенное его родителями с раннего детства. За что она их мысленно не раз возблагодарила.
Следует пояснить, что Димка – ее пасынок. Стал он им совсем недавно, и это ужасно его раздражало, если не сказать больше…
Лика вошла в их дом всего три месяца назад. Влюбившись в Димкиного отца если не с первого, то со второго взгляда уж точно, она была полна самых радужных надежд на счастье под крышей этого дома.
Но все ее благие намерения рассыпались в прах под натиском ужасающей реальности. И эта реальность сидела сейчас напротив нее и с брезгливой гримасой ковыряла вилкой в завтраке, который она два часа усердно готовила перед этим.
– Дима, тебе не нравится? – Ее вопрос прозвучал глупо, но не задать его было нельзя.
– Как тебе сказать… – оттолкнув тарелку, вяло пожал он плечами. – Если может нравиться мороженая брюква, сваренная в помоях, то завтрак просто отличный.
Он удовлетворенно заухмылялся, видя, как задрожал ее подбородок, швырнул тарелку в раковину и, посвистывая, ушел к себе в комнату. Пустыми глазами глядя ему вслед, Лика послала свою тарелку следом и поставила на огонь турку с водой.
Если что ей и удавалось, так это кофе. Этого даже Димка не мог оспаривать. Глубоко затянувшись сигаретным дымом, она мысленно уговаривала себя не расстраиваться и старательно начала отсчитывать парные числа. Это, как всегда, сработало – ей стало лучше.
Ее кофе курился ароматом в чашке, когда зазвонил телефон. Подойти к нему ей не дали. Димка ястребом метнулся из своей комнаты, схватил трубку и опять скрылся за дверью.
Ей ничего не оставалось делать, как подслушивать. Приложив ухо к замочной скважине, она изо всех сил напрягала слух, но, кроме обиженного «Ну папа!», ничего не услышала.
Его папа, ее муж то есть, звонил из Вены, где заключал ряд контрактов на разработку новых компьютерных программ. Звонил он почти каждый день, но переговорить с ним ей удалось раза два. Все остальное время ее новоявленный сыночек нагло врал отцу, что ее нет дома.
Когда же она задавала вопрос о том, кто это звонил, он изумленно округлял глаза:
– Ты дома? Ну надо же, как обидно! Папа звонил, тебя спрашивал, а я сказал, что ты ушла…
– Как я могла уйти, Дима? – стараясь говорить спокойно, говорила Лика. – Ты же только что, буквально пять минут назад, видел меня в кухне!..
– Подумать только – пять минут! – продолжал издеваться он. – Ты не можешь себе представить, что происходит за пять минут в мире!..
Далее шли философские рассуждения с приведением статистических данных о событиях в мире за истекшие пять минут.
Кончалось это обычно театральным всплескиванием рук и сокрушенным покачиванием головы, глаза же его при этом удовлетворенно поблескивали.
Сегодня, сама того не желая, она дала ему в руки еще один козырь для атаки презрением.
Дело в том, что, подслушивая, Лика так увлеклась, что упустила момент окончания разговора. Дверь резко распахнулась, и она кубарем полетела к Димкиным ногам.
Саркастический смех, которым сопровождалось падение, еще долго звучал в ее ушах. Закрывшись в своей спальне, изо всех сил сжимая руками виски, Лика принялась мерить шагами открытое пространство.
Ситуация была тупиковая. Общение с этим монстром в обличье шестнадцатилетнего подростка окончательно переставало ей нравиться. Терпению ее подходил конец. Все усугублялось полной оторванностью от мужа.
До его отъезда, а произошло это два месяца спустя после их свадьбы, она совершенно не замечала туч ненависти, сгущающихся над ее головой. Но как только его лайнер взметнулся со взлетной полосы, все и началось…
Робкий стук в дверь прервал ее метания.
– Анжелика Владимировна! Будьте добры, уделите мне несколько минут вашего внимания, – пропел этот паршивец из-за двери.
– Входи, – обреченно вздохнула Лика, внутренне собираясь для новой атаки.
– Спасибо. – Он плюхнулся в кресло у окна, заложив ногу за ногу.
– Ну, и… – затянулась она новой сигаретой. – Учти, время – деньги.
– Вот это деловой подход, – неожиданно обрадовался Димка. – Дело в том, что у меня есть к вам предложение…
Несколько минут он выдерживал паузу, пристально разглядывая ее в упор.
– Я слушаю, слушаю, – взмах рукой оставил серпантин из дыма.
Как говорится, предчувствие ее не обмануло – следующая фраза сразила Лику буквально наповал.
– Сколько денег вам нужно, чтобы оставить моего отца?
– Что-о-о?! – Поперхнувшись, она уставилась на Димку, как на умалишенного.
– Вопрос был задан конкретный, хотелось бы получить такой же ответ, – сложив длинные пальцы домиком, пояснил он.
– Димка!.. – буквально простонала Лика. – Почему ты не веришь, что я люблю твоего отца? Почему?!
– Это не может быть правдой, – отчеканил он. – Между вами разница почти в пятнадцать лет.
– Ну и что?!
– К тому же все произошло слишком быстро! Слишком! Вы поженились через месяц после знакомства.
– Через два…
– Пусть так, все равно это слишком маленький срок для того, чтобы вступать в брак.
– А сколько, по-твоему, надо? – пружина раздражения потихоньку начала сжиматься в ее душе.
– Я не знаю точно, – рубанул он рукой воздух. – Но уж во всяком случае не месяц.
– Два..
– Два месяца тоже не срок для того, чтобы влюбиться…
– У тебя такие глубокие познания в этом вопросе? – Ее приподнявшаяся бровь, олицетворяющая иронию, лишила его последнего самообладания.
– Ты… ты знаешь, кто ты?.. – заверещал Димка.
– Кто?
– Ты длинноногая, грудастая шлюха!.. Ты о чем думала?! Что захомутаешь дурачка-очкарика и будешь жить себе припеваючи за его счет?! Да?!
– Ну, во-первых, я не считаю твоего отца дурачком. – Последовала пауза, затем ее начинающий звенеть от напряжения голос продолжил: – Во-вторых, если мне не изменяет память, стремление захомутать исходило как раз от твоего отца…
– Да?! А кто задом перед ним вертел?! – перебил он. – Ты посмотри, во что ты одеваешься! Ты же ходишь почти голая!
– Мне можно продолжить? – спросила она, выпуская дым в потолок. – В-третьих, мне всегда нравились очкарики. А в-четвертых, деньги для меня – ничто!
