Отчим заворочался и поднял голову.
– Ты меня убила, сука! – прорычал он, стряхивая с волос багряные капли.
Понять, что это – кровь или вино, было трудно. Утешало одно: он был жив.
С силой хлопнув входной дверью, девушка ринулась вниз по ступенькам.
На улице в этот час было пустынно. Вскинув сумку на плечо, она бодро зашагала в сторону автобусной остановки. Ни одной путной мыслишки о дальнейшей жизни не копошилось в тот час в голове.
– Ладно. Посидим, подумаем, – пробормотала она себе под нос и впрыгнула в приветливо открытые двери двадцать седьмого автобуса.
– Конечная! – хрипло известил водитель, с подозрением разглядывая Лику в зеркале заднего вида. – Выходим, гражданочка!
Дважды повторять было не нужно. Подхватив сумку, она потопала по едва заметной тропинке, ведущей к старому забытому пляжу.
Место это она открыла года три назад, скитаясь без дела в дни очередного материнского запоя. С тех пор оно служило ей постоянным пристанищем. Последние две недели, прогуливая школу, она скрывалась именно здесь.
Ее шалаш, сооруженный из старых деревянных ящиков, кособоко притулился к старой раскидистой березе. Запаса макарон, сахара и спичек ей хватило бы на неделю. Если учесть, что май в этом году выдался на редкость жарким, то несколько дней можно было не ломать голову над тем, как жить дальше.
Внезапно ее обострившийся слух уловил какие-то посторонние звуки. Шли они со стороны реки. Собрав в кулак все свое мужество, аккуратно раздвигая ветки, девушка пробралась к своей ветхой хижине и обмерла…
Прямо напротив входа в ее обитель сидели два парня и аккуратно уничтожали ее продовольственный запас.
– Вы что делаете, сволочи?! – задохнулась она от возмущения. – Не вами положено, не вами будет взято!
Лика подскочила к ним и попыталась вырвать у одного из них пакет с сахаром.
– Ты смотри, Суня, какая птичка к нам залетела, – лениво протянул один из них. – Сахарку поклевать захотела. На, возьми.
С этими словами он высоко подбросил кулек, предварительно проткнув его ножом.
С тоской проследив траекторию полета, Лика подумала, что это только начало ее неприятностей. Интуиция не подвела ее и на этот раз.
Парень, которого его друг назвал Суней, заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Тут же, как «двое из ларца», перед ней выросли два здоровенных парня, затем еще два, и так до тех пор, пока она не обозначила их число двенадцатью.
Они взяли ее в кольцо и принялись подсвистывать и улюлюкать. Ей ничего не оставалось делать, как опустить глаза в землю и молить провидение смилостивиться над ней.
Множество скабрезностей и комплиментов, выслушанных Ликой за эти несколько минут, заставили ее щеки и уши гореть кумачом. Невзирая ни на что, она упорно хранила молчание.
Наконец ее непрошеным гостям надоело созерцать ее немое изваяние, и они плотнее сгрудились вокруг нее.
– Суня, – все так же лениво протянул уничтожитель продовольственных запасов, – ну-ка глянь, что прячет птичка в своем бауле.
– Нет, – обреченно покачала Лика головой и со всей силы прижала сумку к груди, – не надо, пожалуйста!..
Суня, протянувший было руку, наткнувшись на ее затравленный взгляд, пожал плечами и отошел со словами:
– Ну тебя, Серый. Если надо, сам и проверяй.
– И проверю… – Серый с силой рванул к себе ее поклажу. – Чем мы здесь так дорожим?
На землю полетели ее штопаные-перештопаные футболки, трусишки и бюстгальтеры, из которых грудь ее давно уже выросла.
– Вот это богатство!.. – гадко протянул Серый, помахивая парой капроновых колготок перед ее носом, потом, порывшись в сумке, спросил: – Так, а это что за ксива?
– Отдай, – властно приказал чей-то голос за ее спиной.
Сумка была молча брошена к ее ногам. Лика присела на корточки и принялась подбирать разбросанные по земле вещи.
– Кто такая? – спросил все тот же голос.
– Не знаю, – пожал плечами Серый. – Мы решили искупаться, на шалаш набрели…
– И постарались уничтожить все, – дрожащим голосом вставила Лика. – Мне бы этих продуктов на неделю хватило.
– А ты что – живешь здесь? – Пара дорогих кроссовок остановилась рядом с ней, затем их обладатель присел и, убирая с ее лица растрепавшиеся волосы, спросил: – Зовут-то как?
– Анжелика, – пряча глаза, буркнула она.
– Ишь ты… Это кто же тебе имя такое дал?
– Отец… Хотел, чтобы я на ту, из кино, была похожа, – не к месту шмыгнула она носом.
Ребята загоготали.
– Тише, вы, – приказал ее невидимый собеседник.
Смех затих. Затем тонкие прохладные пальцы взяли ее за подбородок и развернули так, что лицо Лики оказалось на уровне глаз спасителя.
Они с интересом разглядывали Лику и были удивительно добрыми. Это она почувствовала сразу.
– Из кино, говоришь? – с улыбкой спросил он. – По-моему, ты получилась не хуже. Да, ребята?
Со всех сторон посыпались возгласы одобрения в ее адрес. Это опять ее насторожило, и она невольно поежилась.
– А ты не бойся, – тихо посоветовал ее спаситель, – здесь тебя не обидят.
Порывшись в кармане кожаной куртки, он вытащил расческу и протянул ее Лике:
– Причешись.
– Зачем? – удивилась она.
– Ты когда последний раз в зеркало смотрелась?
– Я? Ну… не знаю. – Подумав, ответила: – Вчера.
– Вот-вот. Поэтому я и говорю – причешись.
Вонзая острые зубья расчески в спутанные пряди, она не забывала исподтишка рассматривать эту ватагу.
Ребята были приблизительно одного с ней возраста, одеты под байкеров, но поди сейчас разберись – кто есть кто. Группировки в их городе росли как грибы после дождя.
Из всей толпы выделялся лишь тот, что проявил к ней участие. Одет гораздо круче остальных, он и по возрасту был старше. Присев на ее любимый пенек, он вполголоса что-то втолковывал ребятам. Те молча слушали, время от времени в знак согласия кивая головами. Лишь Серый иногда презрительно кривил губы, но упорно хранил молчание.
– В общем, вы меня поняли… – закончил он, вставая и направляясь в ее сторону. – Ну как дела? Причесалась?
– Да, – протянула она ему расческу, – спасибо…
– Давай присядем, – полуобняв ее за плечи, предложил он, – разговор есть.
Она молча подчинилась.
– Меня зовут Григорием, но для друзей я просто Гриня, – протянул он ей раскрытую ладонь. – Надеюсь, мы станем друзьями?
