По мере перечисления хозяйственных достоинств «кузена», глаза у Лето становились все больше и больше, а Моргват, глядя на него, с трудом сохранял серьезность.
— Все, все забрали! Два сундука с платьями, сумку с припасами и лошадь. Я — ладно, мне своих тряпок не жалко, но он и вовсе босиком пришел! Вы взгляните! — Алиссен указала на босые ноги Лето, которые парень тут же поджал под скамейку.
— Лихие люди! — сочувствовала хозяйка, расставляя тарелки, — и охранник не уберег, надо же!
— Он сражался, как одержимый, защищая мою честь, но разбойников было много!
— Ужасти!
— Эта добрая женщина сдаст мне комнату на втором этаже, а вы двое переночуете тут на скамейках, когда все уйдут. На ночь трактир закрывается, это тихое и приличное место, — важно объявила Алиссен, — Моргват, заплати!
— Конечно, госпожа, — согласился архонт, доставая деньги, — но я вас одну не оставлю — буду ночевать под дверью, охраняя вашу честь. С внутренней стороны комнаты.
Алиссен открыла рот, чтобы возмутиться находчивостью архонта и закрыла снова, не желая скандала.
— Ладно, посмотрим. Какое пиво тебе налить?
— Конечно дешевое, госпожа. Другого я не заслужил.
Девушка ушла с хозяйкой заведения.
— М-да… Не счесть сапфиров в харматанской сокровищнице… — неопределенно протянул Моргват, глядя ей вслед.
— Тебя-то что не устроило?! — взвился Лето, — а я работать должен! Очень надо! Заплати за меня, а? Архонт, будь человеком!
— Неа, не заплачу. Мне ее идея понравилась.
— Я не буду пахать!
— Про «пахать» речи не было, Загорелая шея.
— Я не умею все, что она расписала!
— Жрать захочешь — научишься.
— Что за наказание такое!
Лето был безутешен, даже принесенное пиво его не обрадовало.
— Вы довольны? — благодушно спросила вернувшаяся Алиссен, — я была в комнате, она милая, мне пойдет. Там чистенько.
— А мне она понравится? — осведомился Моргват.
— Гораздо меньше, чем эта скамейка!
— Ладно, проверим.
— Хватит уже! Я буду спать одна!
— Да ради Создателя, барышня, спи одна. Только чур, я на кровати.
— Вы оба противные, — сделала Алиссен неутешительный вывод.
— Я молчал, — возразил Лето.
— Зато у тебя рожа кислая.
— Какая есть. Куда мне до мужчины твоей мечты! — съехидничал аквилеец.
— А такой имеется? — поинтересовался Моргват, наполняя тарелку ароматным варевом из горшка, — что тут у нас, баранина?
— Ага, имеется, — презрительно ответил за девушку Лето, — прекрасный, как принц и неуловимый, как мираж.
— Много ты понимаешь, Загорелая шея. Просто я еще его не встретила. Как увижу — сразу узнаю!
Моргват удивился, как в голове такой циничной девицы, как Алис, уживается подобный бред.
— Опиши. Каков он, барышня? — вкрадчиво попросил архонт.
— Ну, допустим, у него нос будет как у тебя, а губы — как у Лето, — вполне серьезно начала Алиссен.
— Ты намекаешь на то, что у меня нос сломанный?! И не смей меня Загорелой шеей обзывать!
— Я ни на что не намекаю, я всегда прямо говорю — твой нос сломанный! А был бы целый, все равно бы лучше не стал. У Моргвата красивый нос, потому, что прямой, а твой обыкновенный, как у всех. Я тебе комплимент сделала, а ты и не заметил: у тебя такой рот, что хочется поцеловаться. И я уверена, не только мне, а всем девушкам, которые на тебя смотрят. Странно, что мы до сих пор не попробовали. Давай, чмокни меня!
Алиссен с готовностью подставила губы. За столом повисло молчание. Моргват и Лето переглянулись — уж очень откровенно их сейчас сравнивали, раскладывая достоинства и недостатки по полочкам.
— Она не серьезно, — сказал аквилеец.
— Нет, пусть продолжает. Какого роста твой красавец?
— Немного выше меня.
— Как я?
— Примерно. И никакой он не «красавец», просто очень интересный мужчина.
— Хорошо. Эх, Загорелая шея, ты не прошел отбор по росту. Зачем такой большой вымахал? С этим понятно. А масть?
— Как вороново крыло.
Моргват нахмурился, представляя себе такое чудо и озабоченно спросил:
— А хвост?
— Хвост?!
Лето ударил ладонью по столу и расхохотался.
— Тебя сделали подруга! Он тебя подначивает, а ты про лошадь рассказываешь и не замечаешь. Архонту пальцы в рот не клади — так свистнет, что оглохнешь. Я пошел работать. Только предупреждаю — работник из меня, как из сугроба грелка.
— Можете ржать, сколько угодно, но этот человек существует, — сухо бросила Алиссен, — возможно, он очень плохой, а может и хороший. Я видела его во сне, но не четко. Не выставляй меня дурой, Моргват. Что я сделала не так? Нас приняли, посочувствовали, а Лето ночует не на улице. Тебя заело, что я купила комнату на твои деньги? Так сними еще одну для себя, жадина! Я все верну завтра, как заработаю.
— Чем заработаешь? — серьезно спросил архонт.
— Этим!
На стол полетела колода карт, перевязанная бечевкой.
— Это же мои! — вскричал Лето, возвращаясь, — ты когда их стащила?! Ах ты мышь!
— Сам мышь! На барже, когда ты куртку на палубу бросил. Лучше бы «спасибо» сказал!
Моргват сгреб карты к себе в карман и жестом остановил возражения аквилейца:
— Отдам, отдам потом! Не время в городе светиться.
Архонт ел настолько медленно, что остался за столом один. Кто он, человек, описанный Алиссен? Плод ее фантазий? Но Коэн обладал даром предвидения, и мог передать девчонке тень своих способностей. Мысли Моргвата приняли иное направление. Архонт из Ферсы прожил меньше ста лет, а ему сколько осталось? Семьдесят, пятьдесят или год? Или меньше? Что, если маятник Моргвата уже сломался и отсчитывает часы со скоростью секунд? Мужчина выпустил из рук кружку и уставился на свои ладони. Ни дрожи, ни старческих пятен. Когда год за годом время забирает твоих ровесников, под защитой магии ты чувствуешь себя заговоренным и почти бессмертным. Но уходят все, архонты — тоже.
* * *
Тесный зал трактира едва освещал огонек пенькового фитиля, плавающего в масле. По стенам прыгала тень Лето, с трудом взваливающего громоздкие скамейки на столы. На кухне звякали, запоздало перемывая посуду. Постоялый двор закрылся на ночь, а немногочисленные гости разбрелись по своим комнатам.
— Ты бы хоть помог, а, Моргват? Я так устал, что ноги отваливаются.
— Спасибо, но мне не хочется.
