«Что я теперь ей скажу?!» — мысленно взвыла я и бросила взгляд на чужие записи.
«Золотой дракон», — прочла я знакомое название.
Ниже шло хаотичное перечисление городов Итарии. Все они были зачеркнуты, и только напротив Дремена стоял восклицательный знак. Я перевернула страницу и охнула от неожиданности. На развороте тетради был изображен кулон, подозрительно похожий на мой. Вид спереди, сзади и даже сбоку. И те же инициалы в том же месте.
Перевернула еще один лист. И снова картинка с изображением странного приспособления, где два железных лезвия крепятся к широким кольцам на средний и указательный пальцы, образуя вместе миниатюрные ножницы для резки металла. Рядом стояла цена и координаты кузнеца, который должен был изготовить их к утру сегодняшнего дня. А чуть ниже шла схематичная инструкция по использованию этого предмета.
Им неизвестный владелец тетради собирался откусить от чьей-то цепочки нарисованный кулон.
Сунула руку в ворот платья, судорожно нащупывая цепочку. Вытянула ее из декольте и с ужасом уставилась на медальон Жорика.
От золотого дракона остался только маленький металлический хвостик.
Я судорожно пыталась вспомнить, когда последний раз видела на себе целый медальон, и кто и при каких обстоятельствах мог бы срезать его, да так, чтобы владелица ничего не заметила. Единственный, кто был ко мне достаточно близко, это Жорик. Но зачем бы ему понадобилось красть у меня свой же кулон? И с какой целью он тогда подменил мою брошюрку?
Ситуация была критической хотя бы потому, что для размышлений время было самое неподходящее, а думать быстро я никогда не умела.
— Секундочку! — объявила я обеспокоенной заминкой публике и снова перевернула страницу.
«Аренда номера для молодоженов на Одиноких островах», — прочитала я и сняла с эльфа все подозрения. Во-первых, потому что друг мой от одного только слова «женитьба» готов был бежать на эти самые острова, а во-вторых, потому что острова эти находились далеко на севере и представляли собой огромные льдины посреди вечной мерзлоты.
Теплолюбивый эльф на такое точно бы не согласился.
Сказать по правде, не представляю, кому подобное могло прийти в голову.
«Набор косметики „натурель“ — пять золотых (снят с производства пятнадцать лет назад, эксклюзив), платье золотое с воланами и рукавами-фонариками — два золотых (винтаж), духи „Томная полночь“ — один золотой (ее любимые), патефон музыкальный магический с песней „Моя королева, не спи“ — девять золотых», — значилось дальше в списке.
Действительно странные пункты, потому что подобная продукция была популярна во времена покойной королевы, то есть когда молоды были мои родители. Золотое платье с воланами было любимым нарядом почившей супруги Генриха. А рукава-фонарики — ее личным модным изобретением.
«Ерунда какая-то», — решила я и прочитала следующую строчку: «Набор отмычек — три золотых, подкоп королевского дворца — триста золотых», — сухо гласил чужой блокнот, а в моем сонном мозгу будто зажглась яркая лампочка.
— Проклятье! — эмоционально выругалась я перед многочисленной аудиторией. Потом изобразила очаровательную улыбку (настолько очаровательную, что даже со сцены мне было видно, как зрители отошли от сцены на безопасное расстояние), и, подхватив юбки и чужую тетрадь, бросилась к напряженному, как тигр перед прыжком, Аврелию.
— Магистр, магистр! — затрясла я тетрадью перед его носом. — Я нашла некроманта!
— В тетради? — не понял он.
— Практически, — подтвердила я.
— Что такое, что случилось? — вбежал за кулисы взмыленный эльф.
— Релий, объяви антракт, — распорядился ректор.
Тот, как ни странно, не стал возмущаться. Поднялся на две ступеньки вверх, запнулся о торчащий из темных досок сцены гвоздь. Порвал брюки, помянул Великого и безропотно выполнил указание магистра. Даже объяснил такое резкое изменение в программе вечера.
Очередным моим провидческим приступом.
— Так что вы увидели, дорогая леди? — переспросил мужчина.
— Я открыла свою брошюрку, а там вот, — раскрыла тетрадь на нужной странице и сунула магистру под нос.
Ректор внимательно прочитал записи. С каждой секундой лицо его становилось все более удивленным, а две кустистые брови, казалось, превратились в одну — так сильно он хмурился.
— Аврелий, что у вас? — подошел к нам безопасник. — Я не понял, выпускать народ или держать?
— Выпускай, Андреас, — печально ответил ректор. Его здесь нет. Судя по записям, именно сейчас наш некромант пытается оживить покойную королеву.
— Зачем? — удивился Бон.
— Чтобы жениться на ней и увезти в свадебное путешествие, — еле слышно ответил мужчина, как будто и сам до конца не мог поверить этому объяснению.
Глава 17
Мы сидели в небольшой гримерке за сценой и проводили экстренное совещание. Вернее, сидели только я и магистр Штайн, остальные мерили шагами маленькую комнату, не в силах спокойно ждать окончания нашей с менталистом беседы. Мужчина посредством особых ментальных практик пытался помочь мне вспомнить, когда исчез мой кулон.
Но у нас пока ничего не получалось.
Вместо того чтобы сосредоточиться и вспомнить, мне в голову лезла всяческая глупость из далекого детства. Например, я вспомнила, что старый диван, который Джесс десять лет назад отправила на помойку, был ярко-красного цвета, точно такого, как тот, на котором мы сидели сейчас. И что рисунок на любимой розовой вазе Анжелики, которую Кормак подарил ей на годовщину свадьбы, перекликался с зелеными цветами на ковре в гримерной.
— Кто бы мог подумать… «Золотой дракон»… Все это время здесь, в моем университете, — в сотый раз повторил ректор, чем отвлек меня от еще одной занимательной мысли относительно сломанного табурета в углу комнаты.
Картинка опускающегося на чью-то голову предмета мебели отчетливо стояла у меня перед глазами.
— Да уж, — почесал голову эльф и бросил на меня взгляд из-под ресниц.
Из разговоров мужчин я поняла, что несколько дней носила на себе давно утерянный легендарный медальон, собственноручно сделанный Великим для своей пары. Символ вечной любви между драконом и его возлюбленной. Последний раз упоминание об этой реликвии встречалось в свитках более трехсот лет назад, и кулон обладал поистине огромной силой — он мог исполнить одно сокровенное желание владельца. Наверное, именно поэтому он и потерялся в веках. Разве возможно устоять перед таким соблазном?
«Если бы я знала, точно не устояла бы», — эта мысль заставила меня взвыть от досады. Впрочем, досада быстро прошла, потому что единственное желание, для исполнения которого мне нужна была такая помощь, задумчиво оглядывало порванные брюки, а принуждать мужчину любить я считала неправильным.
