– Ну вот вы и попались, воришки, – громко и злорадно объявил до противного знакомый голос, и бывший герцогский советник выступил из-за еще не потерявшего густую листву куста шиповника. – Господин стражник! Задержите этих жуликов, они ограбили меня самым подлым образом!
Все четверо дружно замерли на месте, разглядывая Меркелоса, и если во взгляде герцога плескалось злое изумление, то трое его спутников были странно задумчивы. Они явно чего-то выжидали, но Хатгерн пока не мог понять чего. И спрашивать при предателе не собирался, совершенно не желая давать тому ни малейшей подсказки ко всем местным тонкостям взаимоотношений людей, старших рас и их созданий, какие уже успел к этому времени разгадать.
Расслышав призыв Меркелоса, прогуливавшийся неподалеку нагард, одетый в зеленую с золотом куртку стражника, ринулся было к ним, вытаскивая на бегу из висевшего на груди чехла странный предмет, похожий на пастушью дудочку. Однако, едва разглядев, кто именно взывает о помощи, резко остановился и состроил самый безразличный вид. Словно и не видел возмущенного взгляда оглянувшегося на него Меркелоса.
– Ну чего же ты встал? Это и есть ваш хваленый порядок и справедливость? Почему ты их не арестовал? Потом устройте обыск, я уверен, в вещах вон той девицы найдутся все мои ценности!
– Ительс, – задумчиво оглянулась на помрачневшего лекаря тень, – разве в Сиандолле живут невидимки? Или мне одной кажется, будто вон тот куст шевелится и оттуда исходит какое-то шипение?
– Скорее всего, это какой-то беглец из приграничья, – сделав зверскую морду, рыкнул огр, – судя по наглости, с какой он бродит по городу, из новичков. Эй, стражник! Ты почему не следишь за невидимками?
– Извини, Изор, но пока не поступило ни одной жалобы, – и не думая подходить ближе, лениво отозвался страж порядка.
– Смотри, чтоб не опоздать, – едко процедил сквозь зубы Ительс и шагнул вперед.
Тень подхватила под руку Харна и потянула следом, а Изор, скаля зубы в предвкушающей ухмылке, вразвалочку топал за ними, явно наслаждаясь нежданным развлечением. Такой толпой они и прошли мимо примолкшего Меркелоса, и каждый, словно случайно, держал руку возле рукояти оружия, втайне мечтая, чтобы зло стиснувший зубы советник не сдержался и начал выкрикивать новые оскорбления. А еще лучше бросился бы с кулаками или ножом.
Однако шпион Юверсано никогда не был неосторожным дураком и в этот раз сумел сдержаться. Отступил назад, под прикрытие густых колючих ветвей, и молча наблюдал, как они спокойно уходят от него в сторону ярмарочной площади, где сам Меркелос гулял всего час назад.
Именно там он обнаружил странную особенность своего положения, о которой, как советник убедился минуту назад, его бывшему хозяину с тенью и двум туземцам было очень хорошо известно. А вот сам Меркелос узнал о ней лишь после того, как некоторое время потолкался среди толпы и побродил вдоль рыночных магазинчиков. Очень удобно устроенных, несмотря на маленькие размеры. Такой заботы о покупателях и продавцах он не встречал ни в одном городе побережья. В каждом магазинчике было широкое окно, закрытое толстым стеклом, сквозь которое можно было рассмотреть расставленные на полочках товары, а внутри стоял накрытый к чаю столик, окруженный удобными креслами. Каждого заглянувшего в магазин покупателя встречал приветливо улыбающийся продавец, немедленно усаживал к этому столу и угощал чаем с вареньем и маленькими пирожками. И если посетитель, посидев полчаса, выпив чаю и поболтав о различных новостях, уходил, ничего не купив, вслед ему неслось вежливое приглашение зайти завтра, а вовсе не злобные взгляды.
Именно там Меркелос впервые почувствовал себя невидимкой, хотя точно знал, что туземцы прекрасно видят его и даже внимательно следят за каждым шагом и действием. Но не реагируют ни на одно его слово, не замечают протянутых к товарам рук и брошенных на стол монет. И хотя у него не раз возникало злобное желание оставить монеты на столе и набрать полные руки понравившихся ему вещей или снеди, тренированная наблюдательность и не раз помогавшая выжить осторожность заставляли забрать свои деньги и молча уйти из магазинчика. Зато он бдительно прислушивался к разговорам, и, хотя туземцы тотчас смолкали, едва замечали рядом с собой Меркелоса, кое-что он все же услыхал.
А после того как расслышал имя «Крисдано», бывший советник и вовсе превратился в слух. И вскоре понял: появление его «подопечного» в этом городе – самая главная новость на сегодня. А чуть позже, скрупулезно сложив воедино все обрывки подслушанных разговоров, Меркелос безошибочно вычислил, в какой стороне следует искать дом, где поселили Харна.
Идея проверить, отреагируют ли на него герцог с лаэйрой, пришла в голову шпиона, пока он стоял в кустах, разглядывая добротный двухэтажный особняк, и исходил черной завистью к этой парочке. Они снова умудрились устроиться намного лучше него, хотя, насколько он понимал, ничего особого для этого не сделали. Просто на несколько минут раньше Меркелоса сообразили, как вести себя с аборигенами, и выбрали именно тот путь, какой в этот раз оказался единственно верным. И ведь, что обиднее всего, именно в искусстве прикинуться благодарно-дружелюбным и кротким Меркелосу не было равных на всем побережье. А вот герцог со своей тенью умудрились обойти его уже два раза.
Однако это ничуть не задело бы бывшего советника, привыкшего достигать всего в жизни собственной изворотливостью, если бы не случайно подслушанная и врезавшаяся в душу фраза про единственный способ возвращения домой. Да не условия проклятой старой сделки, державшие за горло крепче волчьих клыков.
– Можешь не сомневаться, эти слова я тебе припомню, – провожая взглядом направляющуюся к рыночной площади четверку, ядовито прошипел советник и поплелся в сторону дома главы города, где ему выделили комнатушку на первом этаже, коротко предупредив, что гулять по городу не стоит.
Хотя в тот момент шпион никакого внимания на совет Лутгора не обратил. Привычку верить чужим словам он искоренил в себе еще в юности, когда понял, как много рядом с ним людей, пытающихся убедить окружающих в тех вещах, какие выгодны только лично им. И лишь теперь начал догадываться, насколько искренен был глава городского совета.
– Почему он так свободно гуляет по городу? – не давало Харну покоя невыплеснутое возмущение, и тень чуть крепче сжала его локоть, предупреждая о десятках глаз, почти в открытую наблюдающих за ними со всех сторон.
Герцог еле заметно ей кивнул, он и сам уже сообразил, кто служит сегодня горожанам Сиандолла медведем в передничке, но не видел ничего особого или обидного в желании жителей поглазеть на такого редкого гостя. Пожалуй, он и сам побежал бы смотреть на новичка, если бы уже прожил тут года два. Точно так же, как мечтал бы взглянуть на Алдера, вздумай тот прогуляться по Тангру.
Нет, раздражало его совершенно другое – явная несправедливость туземцев, с неистовым усердием проверявших их с Таэльминой и не обращавших никакого внимания на выходки убийцы и негодяя.
Мысли о бывшем советнике снова вернули Харна к недавней встрече, и, припомнив, что так и не получил на свой вопрос никакого ответа, герцог оглянулся на топавшего позади него огра.
