Время словно остановилось, но тем не менее до больницы они добрались. Он остановил машину перед главным подъездом, не обращая внимания на запретный знак. Как можно осторожней взял ее на руки. Она тихо застонала, и он забормотал какие-то утешительные слова из далекого детства.
В приемном покое никого не было. Александр направился к столу регистрации.
– Нам нужен врач, – сказал он.
Женщина-регистратор взглянула на него, потом на Николь. В глазах у нее застыло выражение скуки.
– В чем дело?
– С женщиной плохо.
– Я и спрашиваю: в чем дело?
Александр сжал губы, пытаясь сохранять спокойствие. Что толку ругаться?
– Она упала.
– Где упала?
– На улице.
– На какой улице?
У него на скулах заходили желваки.
– Было темно. Я не смотрел на уличный знак. Какое это имеет значение? Я же говорю, ей плохо.
Женщина взяла из ящика стола формуляр.
– Мне нужны ее имя и адрес..
– Ее зовут Николь Колдер. Она живет у меня.
Женщина взглянула на него.
– Это где?
Он сказал. Он отвечал на вопросы, но время шло, а терпение кончалось. Ник пошевелилась у него на руках и застонала. Ему захотелось усадить ее в кресло, потом схватить регистраторшу и выбить из нее душу.
– Как это случилось?
– Мисс Колдер оступилась, сходя с тротуара на дорогу, и чуть не попала под мою машину. Я подавал сигнал и пытался остановиться. Она испугалась и отпрыгнула.
– Дорожно-транспортное происшествие. Понятно. Полицию известили?
– Но это не дорожно-транспортное происшествие!
– Но вы сами только что сказали…
– Я не задел ее…
– Но, как я поняла…
– Александр, – слабым голосом проговорила Ник, – объясни ей точно и ясно, что ты не виноват.
– Она говорит по-английски?
– Она американка.
– А. В таком случае нужно два других формуляра…
– Формуляры подождут. – Александр снова призвал на помощь всю свою выдержку. Гневом делу не поможешь, он по собственному опыту знает это. – Ей немедленно нужен врач. У нее боль. Что-то с лодыжкой. И у нее озноб. К тому же, насколько я понимаю, она в шоке.
– Формуляры…
– К черту формуляры! – взорвался он. – Вызовите врача!
– Вы здесь не приказывайте. Мне нужна информация. А кое-какие бумаги должна подписать сама больная. После этого придется ждать, Когда вас вызовут. Вам понятно?
– Наверное, это вам следует понять, что скажут вам ваши начальники, когда узнают, что члена совета директоров держат в приемной.
У женщины вытянулась физиономия.
– Как, вы сказали, ваше имя?
– Александр Татакис. И мне нужен врач-ортопед. Немедленно.
– Разумеется, сэр. Будьте добры, Присядьте. Я вызываю доктора.
Он сел, прижимая Ник к себе, грея ее своим телом. Она проговорила что-то, но так тихо, что ему пришлось нагнуться к ней.
– Что, gataki?
– Я говорю, ну и спектакль. – Зубы у нее стучали. – Т-т-ты и правда в совете директоров больницы?
– Кто знает? – Он улыбнулся. – Не исключено. Я даю деньги на многие благотворительные дела и числюсь во многих попечительских советах. Трудно все упомнить.
Ник улыбнулась.
– Когда ты волнуешься, у тебя появляется особая интонация.
– Я и не замечал. – Он поморщился, потому что она сказала правду. – Прибавим это к твоей работе. Теперь будешь не только переводить, но и сообщать, когда у меня появляется эта интонация.
– Не буду, я ухожу с работы.
– Никуда ты не уходишь, – спокойно проговорил он. – У нас контракт.
– Нет у нас никакого контракта. Мы ничего не подписывали.
– У нас словесное соглашение. Такого рода соглашения приравниваются к контрактам. Ты что, рискнешь порвать контракт с человеком, способным напугать тирана местного значения?
Взгляды их встретились. В глазах Ник еще стояла боль; лицо было бледно. Что промелькнуло на ее лице: гримаса боли или подобие улыбки?
– Сэр?
– Да? – поднял глаза на регистраторшу Александр.
– Доктор сейчас выйдет.
– Ортопед, – проговорил он, поднимаясь с Ник на руках.
– Главный ортопед, – поправила женщина из регистратуры, а Ник зарылась лицом в шею Александра, и ему показалось, что на этот раз она действительно улыбнулась.
Ссадины на лице Ник оказались липовыми. Ссадины, как пояснил врач, не выступают так быстро. Это просто подтеки грязи, и сестра, ассистировавшая доктору, аккуратно стерла их с ее лица тампоном со спиртом.
Врач осмотрел ее зрачки и сообщил Александру, что с ними все в порядке. Это касательно ее координации. Шока тоже не было. Просто она замерзла.
Медсестра выставила его ненадолго из палаты, чтобы снять с Ник мокрую одежду и переодеть в больничную ночную рубашку, халат и закутать в одеяло.
Когда Александр вернулся, сердце его сжалось при виде Николь. Его свирепая киска была похожа на потрепанную жертву кота. Он поцеловал ее в лоб, сел на стул около кровати и держал ее за руку, пока врач осматривал лодыжку. Тот действовал с профессиональной осторожностью, но Ник сжала губы и вскрикнула от боли.
Александр чуть не взбесился.
– Вы что, коновал? Вы же ее мучаете.
– Я все делаю, чтоб не причинить ей боль, мистер Татакис.
Ник задержала дыхание и вонзила ногти в его ладонь.
– Черт побери, – снова взорвался Александр, – нельзя ли поаккуратней!
Врач бросил на него взгляд.
– Послушайте, мистер Татакис. Вы либо сидите тихо, либо подождите в коридоре, пока я не закончу осмотр.
Александр хотел было обругать врача и сказать ему, что не привык, чтобы ему приказывали, но его остановила Ник, с мольбой посмотревшая на него. Он сдался и больше не пытался вмешиваться, даже когда ее повезли на рентген, а его не пустили в кабинет. Когда врач вышел, Александр вышагивал по коридору.
– Ну как? – набросился он на врача.
– Не выпьете ли вы со мной чашечку кофе, мистер Татакис? День был очень тяжелый.
Александр нетерпеливо схватил его за локоть.
– Сначала скажите, что с ней. Врач устало вздохнул.
– Мисс Колдер вывихнула лодыжку. Сильное растяжение.
– Что это значит?
– Возможно, разрыв связок. Это болезненно и требует времени на выздоровление.
