Размечтался, глупец! — язвительно поддел Стюарта внутренний голос. Да после сегодняшних разборок Ариэль тебя даже близко не подпустит. И правильно сделает.
— Я готова, — донесся до Стюарта звонкий, чуть заметно дрожащий голос Ариэль.
Он медленно обернулся. Их взгляды встретились, и Стюарт внезапно почувствовал, как по его спине пробежал легкий холодок: такой непримиримой, отчаянной ненавистью горели глаза Ариэль. Фиалковые глаза Алисы из его любимой сказки… Стюарт почувствовал, как у него защипало в носу, а сердце мучительно заныло. Желание броситься к Ариэль, заключить ее в объятия и молить о прощении было так велико, что он едва удержал себя от необдуманных действий.
— Ариэль, — проговорил он, приближаясь к ней с виноватым, взволнованным лицом, — я хочу перед тобой извиниться. Понимаешь, я…
— Не стоит, Стюарт, — резко перебила она его. — Я все равно не прощу тебя. Да и к чему эта неуместная сентиментальность? — Она цинично усмехнулась, слегка передернув плечами. — Уверяю тебя, у меня хватит сил играть перед твоими родственниками свою роль. А больше от меня и не требуется, не так ли?
— Так, — сказал Стюарт, отводя в сторону глаза.
— Вот и хорошо, — сказала Ариэль, беря сумочку и бодрым, решительным шагом направляясь к дверям.
4
Стоя на борту океанского лайнера «Краса Атлантики», Стюарт незаметно наблюдал за Ариэль, оживленно махавшей оставшейся на берегу подруге. И думал о том, где ему взять сил, чтобы провести с ней в одной каюте четверо суток и при этом удержаться в строго официальных рамках.
С того злосчастного утра, когда они поскандалили, прошло уже пять дней. И за все пять дней Стюарт и Ариэль не перебросились даже парой человеческих фраз. Впрочем, можно сказать, что они вообще не разговаривали. Несколько раз Стюарт пытался втянуть Ариэль в разговор, но каждый раз натыкался на непреодолимую стену враждебности. Если же разговор касался обсуждения деловых вопросов, Ариэль принимала в них участие. Но при этом она ни разу не посмотрела на Стюарта прямо. Мимолетные, косые взгляды, отрывистые фразы. И ни малейшего интереса к происходящему. Даже посещения модных салонов не смогли вывести Ариэль из состояния ступора. Казалось, ее ничто не интересовало. Она замкнулась в себе, словно улитка в раковине, и упрямо не желала идти на контакт. Если же Стюарт пытался говорить ей, что она ведет себя не так, как должно, Ариэль неизменно отвечала:
— Не беспокойся, Стюарт, я сумею сыграть свою роль, когда придет время.
Стюарт и Ариэль расписались в мэрии Бостона три дня назад. Свадьбу отмечали в одном из дорогих ресторанов. Со стороны Стюарта присутствовало восемь гостей, со стороны Ариэль — четверо незамужних подруг. Стюарт так и не смог понять, рассказала ли им Ариэль о том, что их брак фиктивный. По ее поведению нельзя было сделать каких-то выводов, а спросить он не решился.
Три ночи, проведенные в гостиничном номере, обернулись для него нелегким испытанием. Номер состоял из гостиной и спальни, поэтому Стюарт спал на диване. Точнее, не спал, а просто лежал в темноте и прислушивался к доносящемуся из спальни дыханию Ариэль. И думал о том, в какое же глупое положение он себя поставил: муж очаровательной женщины, не имеющий возможности воспользоваться своими супружескими правами!
А еще он вспоминал Ариэль в свадебном наряде — роскошном белом платье с облегающим корсажем, глубоким треугольным декольте, крохотными рукавчиками и широкой юбкой, расшитой золотыми узорами и жемчугом. На голове у Ариэль был прелестный веночек из яблоневых цветов, с которого спускалась элегантная короткая фата. В общем, выглядела она настоящей красавицей. И не только по мнению Стюарта, но и по мнению его знакомых. Кстати, никто из них даже не заподозрил, что Ариэль тридцать лет. Ей давали не больше двадцати пяти. И Стюарт, сам не зная почему, не открыл им правды.
Как все это глупо, с досадой подумал Стюарт. Нет, действительно ужасно глупо. Да и вся моя затея была полнейшей глупостью.
Он резко обернулся в сторону Ариэль. И не увидел ее рядом. Наверное, она замерзла и ушла в каюту. И даже не удосужилась сообщить ему об этом!
Черт возьми, что она себе позволяет? Первым побуждением Стюарта было бежать в каюту и сделать Ариэль выговор за ее поведение, не соответствующее роли любящей молодой жены. Но, чуть поостыв, он передумал. Ему совсем не хотелось углублять разделяющую их пропасть. Он должен найти к Ариэль подход. Они должны помириться, ведь так не может больше продолжаться!
А собственно, почему не может? — съехидничал внутренний голос Стюарта. Ведь Ариэль не нарушает условия вашей сделки. Чем же ты тогда недоволен?
Всем, ответил самому себе Стюарт. И, прежде всего, тем, что я не могу заниматься с ней любовью…
Стюарт почувствовал, как у него неприятно засосало под ложечкой. Проклятье, да не повредился ли он умом?! Он хочет спать с Ариэль! Более безрассудного желания нельзя и придумать. Интимная близость не входила в условия их сделки, и он не имеет никакого морального права настаивать на ней. Это будет крайне непорядочно, низко, подло. Он не должен даже заговаривать об этом. Иначе Ариэль станет не только ненавидеть его, но еще и презирать. И будет абсолютно права!
Ты должен взять себя в руки, сердито сказал себе Стюарт. Прекрати думать об Ариэль и распалять свое воображение. Черт возьми, да ведь это просто смешно!. Разве может тридцатилетний мужчина вести себя подобным образом? Тем более что в твоем окружении достаточно красивых женщин, кроме Ариэль. Красивых и… не таких упрямых, как эта девушка с романтичным именем и каменным сердцем.
Пока Стюарт мерз на холодном ветру и предавался сердечным терзаниям, Ариэль с интересом осваивалась в шикарной каюте первого класса. Как и номер в бостонской гостинице, каюта состояла из просторной гостиной, спальни и ванной. Апартаменты были отделаны великолепно. Стены в гостиной были обиты розовым шелком, а мебель, состоящая из двух диванов и четырех кресел, — бежевым бархатом. Поверхность пола устилал огромный розово-коричневый ковер. На стенах висели хрустальные бра в виде тюльпанов, в вазах благоухали ландыши. На низенькой тумбочке в одном из углов каюты стоял небольшой телевизор с плоским экраном.
Ванная комната, обитая бирюзовой плиткой, напомнила Ариэль морское дно. А роскошная спальня просто потрясла ее воображение. В этой комнате стены были затянуты золотистым шелком, а в центре стояло огромное ложе, покрытое бледно-голубым покрывалом с золотыми узорами. Драпировки из той же ткани украшали два иллюминатора. В углу комнаты находилось великолепное трюмо в позолоченной раме. На столике под трюмо размещалось несколько флаконов с кремами, лосьонами и декоративной косметикой. Очень кстати, подумала Ариэль, забывшая в спешке об этих, столь необходимых для женщины предметах.
Ариэль едва успела распаковать чемодан, как до ее слуха донесся протяжный звук гонга. Пока она раздумывала, что это может значить, в каюту вошел Стюарт и объявил, что пассажиров зовут на ланч.
— Можешь не переодеваться, — сказал он. — На ланч принято ходить в обычной одежде.
