Рэндалл застонал. Сердце его колотилось в груди словно паровой молот.
— Кажется, это было так давно, едва ли не в прошлой жизни, — вздохнула Джессика.
— Много жизней назад, — согласился Рэндалл. — Или только вчера?
Он вновь обнял ладонями ее лицо.
— Джесс! О, Джесс! — И с глухим рыком припал к ее губам с жадным, неистовым поцелуем. Язык его властно раздвинул ей губы и скользнул внутрь.
С каждым прикосновением, с каждым поцелуем она все больше подпадала под его власть. Но как охотно, с каким самозабвением принимала Джессика эти оковы!
Когда наконец она вытянулась, обнаженная, на кровати, а Рэндалл склонился над ней, она на краткий миг удержала его, пристально глядя ему в лицо, глаза в глаза. Да, он чувствовал то же, что и она. Да, и его захлестнула и закружила неодолимая волна страсти.
— Джесс, так было суждено, — тихо произнес Рэндалл, ласково целуя ее в губы. — Этого не могло не случиться… Мы, ты и я, предназначены друг для друга. — И он вновь припал к ее губам, на сей раз с поцелуем куда более глубоким и требовательным. — Ты и я…
Теперь уже она потянулась к нему, жадно отвечая на его поцелуи, всем своим существом требуя большего. Рэндалл опустил голову и нежно куснул ее сосок — так нежно, что Джессике померещилось, будто она и впрямь тает, словно мед под солнцем. Она пронзительно вскрикнула, не в силах более выносить сладостной пытки ожидания, обхватила ладонями его бедра и резко потянула вниз, на себя.
— Джесс… — В устах Рэндалла ее имя прозвучало тихим стоном наслаждения.
И отзвук имени еще не угас в тишине спальни, как одним властным, мощным движением он вошел в нее. Джессика приняла его радостно и жадно, подстраиваясь под нарастающий ритм и с каждым мгновением приближаясь к долгожданному апофеозу наслаждения…
Когда она проснулась под утро, Рэндалл по-прежнему был рядом и столь же радостно и жадно откликнулся на дразнящие прикосновения ее рук и губ. Джессика вновь ласкала его куда увереннее, нежели впервые, шесть лет назад. Ведь теперь инстинкт любящей женщины подсказывал ей, как добиться желанного ответа и как сполна насладиться его возбуждением и его содрогающимся от страсти телом…
— Через два дня мы поженимся, — прошептал Рэндалл, прижимая ее к себе.
— Да, — коротко подтвердила Джессика, поудобнее укладывая голову на его плече.
— А через девять месяцев…
— Не надо, не продолжай, — перебила она его. — Мне сейчас так хорошо, а твои слова невольно заставляют вспоминать прошлое.
— Тебе следовало известить меня, — мягко упрекнул Рэндалл, которому признание Джессики стоило больших душевных мук.
— Но как я могла? — возразила она. — Ты отказался от меня. И я почувствовала себя отвергнутой, никчемной, ненужной…
— Я поступил, как мне подсказывало чувство долга, — очень серьезно ответил на это Рэндалл. — Ты была так молода… Я подумал… Меня уверили, что твои чувства — это подростковая влюбленность, не более, и лучше для нас обоих — разойтись в разные стороны и жить каждому своей жизнью, прежде чем наш роман зайдет слишком далеко.
— Тебя уверили? И кто же, позволь узнать? Уж не баронесса ли Арбакл? — спросила Джессика.
По лицу Рэндалла она поняла, что ему не хочется свидетельствовать против тетки, и, щадя его чувства, Джессика не стала требовать ответа, а продолжила:
— Скорее всего, ты об этом даже не подозревал, но уже тогда она собиралась выдать за тебя Клэр.
Рэндалл покачал головой, окончательно укрепляя Джессику в убеждении, что он и впрямь понятия не имел о планах баронессы.
— Клэр в ту пору было всего десять, — напомнил он. — А я был на пороге совершеннолетия, мне предстояло вступить в права наследования и занять место в парламенте. Тетя и все прочие родственники хором твердили, что первейший мой долг перед самим собой, перед покойными отцом, и дедом, и перед всей Шотландией — позаботиться о процветании графства и о благосостоянии соотечественников. Меня призывали посвятить этому все силы и не брать на себя посторонних обязательств. Нет, Джесс, ты, наверное, ошибаешься, — сказал Рэндалл. Она не стала его разубеждать. Равно как и спрашивать, отчего он сам не объяснил ей всего этого, не сказал прямо о своих чувствах, а прислал к ней жестокую леди Юфимию. Вместо этого она снова положила голову ему на плечо, закрыла глаза и предалась мечтаниям…
13
Со времени той, проведенной вместе ночи им с Рэндаллом больше не выпало возможности побыть вдвоем, но еще до исхода дня они станут мужем и женой!
Накануне, в ходе репетиции свадебной церемонии, он сообщил невесте, что леди Юфимия внезапно надумала снова погостить у своей родственницы в Ницце, куда и отбыла на неопределенный срок. Ее поступок удивил не только Рэндалла, но и очень многих. Ближе всех к разгадке странного поведения баронессы была Джессика, но она сочла за лучшее оставить свои знания при себе.
Рэндалл украдкой сжал ей руку и подарил ласковый, теплый взгляд за те драгоценные несколько минут передышки, прежде чем их снова пригласили занять свои места в процессии. Чуть ранее он извинился за то, что не может предложить ей провести медовой месяц в каком-нибудь экзотическом месте. Ситуация в графстве требовала, чтобы он мог вернуться домой в любой момент. Мюир Мактаггарт предложил свой дом на острове — роскошный и уединенный. Но Джессике этот выбор пришелся не по душе, потому что в тот единственный раз, когда она была там, там же была и Бланш Корбьер. И она боялась, что неприятные воспоминания отравят ей самые счастливые мгновения ее жизни.
Тогда было решено провести медовый месяц на яхте Мюира, которую он с радостью предоставил в распоряжение молодоженов.
Теперь, когда их брак превращался из фиктивного в самый что ни на есть настоящий, Джессике очень хотелось рассказать об этом родным, еще больше ей хотелось, чтобы они были сейчас рядам с ней. Но когда появилось официальное сообщение в газете, Джастин с Клэр находились в свадебном путешествии, а отец с женой плыл где-то в Средиземном море. И тем, и другим было явно не до прессы. Поскольку теперь приглашать на церемонию родных и близких было уже поздно, Джессика решила дождаться их с Рэндаллом возвращения после медового месяца на яхте Мюира и только тогда сообщать счастливую весть.
То-то сюрприз ждет Джастина! Он на ногах не устоит, когда узнает, что его сестрица вышла замуж за Рэндалла Макаллена, восемнадцатого графа Марри! И что они с Клэр — не единственная пара, уповающая в обозримом будущем на прибавление в семействе!
Из окна спальни, выходящего на мощенный камнем двор, Джессика имела возможность любоваться конечным результатом многодневных приготовлений ко Дню святого Эндрю и к свадебным торжествам.
Несмотря на позднюю осень, двор расцветился живыми цветами. В огромных мраморных вазах стояли роскошные букеты, пышные гирлянды украшали стены и башни, яркое утреннее солнце искрилось в капельках воды на листьях и лепестках. На деревянном помосте, закрывающем колодец, красовался выложенный из цветов герб графов Марри. А во дворе замка и вдоль дороги, спускающейся по склону холма, уже толпились местные жители, пришедшие поглядеть, как свадебный кортеж выедет из замка и проследует в город, к церкви. По традиции графы Марри испокон веков венчались в местной церкви, безусловно скромной в сравнении с роскошным эдинбургским собором, зато овеянной дыханием старины.
