– Помнишь, когда-то, во время нашего медового месяца, ты обещал мне точно такой же дом…
– Я всегда держу слово, – ответил Висенте игривым тоном.
Дженетт вознегодовала. Как можно быть таким бесчувственным? Неужели он принял ее слова за комплимент?
Тем временем осмотр дома продолжался. Они вошли в спальню со свисающими до натертого воском дубового паркета золотистыми занавесами. Золотистый, ее любимый цвет. Подобно детективу, внезапно напавшему на след преступника, Дженетт открыла дверь того, что должно было быть ванной, обнаружив там в качестве последнего доказательства большую, стоящую посередине овальной формы ванну. Ванну ее мечты!
– Я тебя ненавижу! – накинулась она на Висенте, вне себя от ярости.
Все с тем же бесстрастным выражением лица он присел на спинку внушительной деревянной кровати.
– Боже мой! С какой стати?
– После моего ухода ты купил дом, о котором я всегда мечтала, и осквернял его присутствием других женщин! – гневно воскликнула она. – Как ты только посмел привезти меня сюда?
– Может быть, мне просто хотелось напомнить тебе, от какого человека ты ушла, дорогая, – холодно возразил он. – И ты увидела здесь совсем не то, что есть на самом деле… Все вокруг – это олицетворение моей прошлой безграничной веры в тебя.
– Я… я не понимаю тебя, – дрожащим голосом призналась Дженетт.
– Когда ты уходила из дома, мне даже в голову не могло прийти, что это означает конец нашего брака. – Висенте окинул внимательным взглядом ее напряженное лицо. – Через неделю после твоего бегства я получил сведения об этом месте. Прежде я уже отказался от нескольких предложений, – бесстрастно, продолжил он. – Стоило мне увидеть фотографии, как стало ясно, что это и есть дом твоей мечты, а мечты на дороге не валяются. Я купил его, потому что всерьез полагал, что ты скоро придешь в чувство, опомнишься и вновь станешь жить со мной в качестве моей жены…
Подобный поворот событий оказался для нее абсолютно неожиданным.
– Если это правда… – начала она.
Взгляд Висенте посуровел.
– Можешь не сомневаться в моих словах. Один раз ты уже сделала это… с хорошо известным тебе результатом, – сухо напомнил он. – Надеюсь, прошлое тебя хоть кое-чему научило.
Наступило неловкое молчание, которое нарушил невеселый смех Дженетт.
– Да, прошлое меня действительно кое-чему научило. Я оказалась не права в своих суждениях о тебе. Однако очень хотела поверить в твою невиновность, представься мне такая возможной. Но я была тебе безразлична настолько, что ты даже не попытался вернуть меня обратно!
Губы Висенте на миг сжались в суровую линию.
– Это не так.
– Нет, так. Ты оказался слишком горд. Не поверив тебе, я задела твое эго, и ты решил наказать меня за это, – заявила она с горечью в голосе.
– Весьма фантастическая версия случившегося… в твоей интерпретации.
– Нет, это как раз очень на тебя похоже – возразила Дженетт. – Тебе захотелось сыграть в игру, ставкой в которой был наш брак. Теперь я все поняла, из твоего же собственного рассказа. Ты купил этот дом, потому что ожидал, что я приползу к тебе на коленях.
– Твое воображение разыгралось не на шутку, – заметил Висенте с деланным безразличием, неизменно действующим ей на нервы.
– Разозлившись на меня настолько, что позволил уйти, ты поступил жестоко по отношению к нам обоим, однако хотя бы теперь перестань винить за это меня. Возможно, я была отнюдь не идеальной женой, но муж из тебя получился совсем уж никудышный. Ты сделал меня несчастной задолго до истории с Николь Сежурн!
Побагровев от возмущения, Висенте гневно сверкнул глазами.
– И на каких же фактах основывается твое обвинение?
– Наш брак потерпел крах, потому что я тебя почти не видела. На первом месте для тебя была работа и все, что угодно, только не я. Ты постоянно демонстрировал, сколь незначительную роль занимаю я в твоей жизни. Тебе просто не хотелось быть женатым, ты продолжал вести прежнюю жизнь холостяка…
– Черт побери! Разве моя вина в том, что ты оказалась тряпкой и принимала все как должное? Что толку жаловаться на мое поведение сейчас, два года спустя? – внезапно вспылил Висенте. – Мне было двадцать семь лет, и я оказался не настолько взрослым, каким себя считал. Откуда мне было знать, что значит семейная жизнь?
– Не думала, что тебе нужен самоучитель.
Он вскинул голову.
– Ты, возможно, и не думала, но мне бы он не помешал. Сколько себя помню, мои родители жили врозь. У отца были частые интрижки с женщинами, а у матери постоянный любовник. Они ненавидели друг друга, – признался Висенте – Самое поразительное, что они умудрились погибнуть вместе в авиакатастрофе, хотя предпочитали не встречаться друг с другом.
Дженетт молчала, не зная, что сказать. Родители Висенте умерли до того, как они познакомились, поэтому ей даже в голову не могло прийти, что его жизнь в семье не была счастливой.
– Но Маргарита никогда об этом не упоминала…
– Когда они погибли, она была совсем еще ребенком и у меня не возникло желания посвящать ее в печальные семейные тайны.
– Но ты должен был рассказать мне!
Во взгляде его читалось упрямое несогласие.
– Зачем? Это не имело никакого отношения к тому, что происходило между нами. Я только упомянул, что семейная жизнь моих родителей отнюдь не может служить образцом для подражания.
Все сказанное Висенте заставило Дженетт взглянуть на историю их отношений под совсем другим углом. Удивительно, что он, со своим циничным взглядом на семью, вообще сделал ей предложение!
– Ты действительно купил этот дом для меня?
Висенте даже не удостоил ее ответом. Неожиданно Дженетт почувствовала себя гораздо увереннее, чем раньше.
– Это правда, ты купил его для меня, – ответила она самой себе, потешив свое самолюбие. – Жизнь на лоне природы не для тебя, не так ли?
В глазах его загорелись золотистые огоньки.
– Почему же, есть масса сельских удовольствий, которые я могу оценить, дорогая.
Внезапно она вспомнила, как однажды они занимались любовью в высокой траве. Эта сцена нисколько не померкла за прошедшие с той поры три года. Атмосфера спальни словно наполнилась желанием. Дженетт охватила дрожь возбуждения, и, ощущая, как пересохло в горле, она скинула босоножки.
Несколько изумленный ее поведением Висенте встал и закрыл дверь.
– Я часто представлял тебя в этой комнате.
Чувствуя себя совершенно неотразимой, Дженетт расстегнула молнию платья и одним быстрым движением сбросила его на пол.
– Продолжай… – охрипшим от желания голосом попросил он.
Ощущая на себе жадный взгляд Висенте, она расстегнула бюстгальтер и, выгнув спину, позволила ему соскользнуть вниз.
