По спине Хилари побежали мурашки. Слышать его голос было так сладостно и мучительно, что у нее перехватило дыхание. Ей стало вдруг тревожно и страшно, душу сковало ощущение приближающейся грозы.
Перед ней стоял Эдвин Айртон, но она не верила собственным глазам. Ей казалось, что происходящее — всего лишь чудесный сон.
Эдвин показался ей даже выше и мужественнее, чем в те далекие времена, когда они были вместе. Он обладал все тем же мощным обаянием и удивительной привлекательностью, перед которыми невозможно устоять. Женщинам подобных мужчин следует обходить стороной, если они не хотят навеки потерять покой.
— Что тебе нужно? — спросила Хилари, немного придя в себя.
— Я намереваюсь сделать тебе одно предложение. Уверен, ты не сможешь ответить на него отказом, — ответил Эдвин.
Хилари хмыкнула и прищурила прозрачные серые глаза.
— А я уверена в том, что смогу ответить отказом на любое предложение, какое бы ты мне ни сделал!
Эдвин внимательно и спокойно осмотрел лицо Хилари. Его взгляд задержался на ее пухлых алых губах, и в памяти всплыли волнующие картинки из их совместного прошлого. Когда-то эти губы дарили ему неземные изысканные ласки, такие, каких он не получал ни от одной другой женщины… Когда-то с этих губ слетали нежные безумные слова, от которых голова шла кругом…
На смену приятным воспоминаниям пришло вдруг другое, мгновенно отрезвившее его: перед его глазами возник образ лохматого пария на мотоцикле и Хилари, целующей его. Удушающая, жгучая ярость пронзила сердце Эдвина острым ножом, и он процедил сквозь зубы, перешагивая через порог и проходя внутрь дома:
— Готов поспорить, дорогая, что мое предложение придется тебе по душе.
Этот человек самоуверен до предела, гневно подумала Хилари, и ее щеки вспыхнули.
— Во-первых, я не приглашала тебя войти, — выпалила она. — Во-вторых, даже не желаю знать, что за предложение ты собираешься мне сделать!
Эдвин насмешливо скривил красивые губы.
— Неужели? Насколько я помню, ты не только с удовольствием выслушивала все, что бы я ни говорил тебе, но еще и никогда ни в чем мне не отказывала.
Хилари яростно сжала пальцы свободной руки в кулак и вызывающе взглянула в синие глаза Эдвина. Он обладал отвратительной способностью: умел мгновенно перевоплощаться, превращаясь в крайне высокомерного типа, ведущего себя с окружающими людьми, как с низшими существами. Умел незначительным движением, например особым наклоном головы, заставить собеседника чувствовать себя униженным и неполноценным. Хилари давно поняла, что эти качества передались ему по наследству. Потомки старинного английского рода, Айртоны и Грейсы по сей день сохраняли некоторые из семейных традиций и считали, что они благороднее, умнее и выше остальных людей.
Эдвин осмотрел Хилари с головы до ног небрежным, но заинтересованным взглядом, и она почувствовала себя так, будто стоит на прилавке с ценником на груди. И хотя в его глазах отразилось плохо скрытое желание близости, пробудившее в ней знакомую дурманящую страсть, она гордо вскинула голову, развернулась, прошла в гостиную и положила недоеденный бутерброд на столик у окна.
Эдвин проследовал за ней.
Хилари охватила легкая паника.
Как я буду разговаривать с ним? — с отчаянием и страхом думала она. Он всегда действует на меня как колдовское зелье! Я не могу ни здраво мыслить, ни противостоять его чарам! Ощущаю себя его рабыней… Лучше бы мы никогда не встречались.
Прекрати пялиться на ее чертову грудь! — одернул себя Эдвин, усилием воли отводя взгляд от полного аппетитного бюста Хилари, обтянутого тонкой тканью выцветшего розового топа. И выброси из головы идиотские мысли!
С первого мгновения, как только эта женщина появилась в проеме двери, удушающая чувственная волна захлестнула его и вернула в те дни, когда все еще было возможно. Ему вдруг захотелось обнять ее, коснуться соблазнительных губ. Он еле сдержался и злился на себя за проявление слабости.
Эдвину хотелось понять, почему его все еще влечет к ней со столь страшной, столь непреодолимой силой. Пять лет назад он, вглядываясь в ее черты, отмечая, что она — далеко не красавица. Нос у нее был несколько крупноват, рот — слишком широк, а верхние части щек осыпаны светлыми веснушками. К тому же ему всегда нравились высокие женщины, а Хилари была среднего роста. Тем не менее еще тогда его так и подмывало запрятать девчонку под паранджу, усадить в красивую башенку и любоваться только самому ее восхитительными округлыми формами и бездонными серыми глазами.
— Продай нам дом, завещанный тебе моей прабабушкой, — холодно произнес он.
Эдвин еще не договорил начатой фразы, а у Хилари уже все сжалось внутри от обиды и жалости к самой себе, Как она не догадалась сразу, зачем к ней пожаловал Эдвин Айртон? Других причин для встречи с ней у него ведь не могло и быть…
— Я не намереваюсь продавать свой новый дом, — ответила она как можно более спокойным тоном. — Мириам пожелала, чтобы в нем жила я. Разве ты не понимаешь?
— Но почему ей вдруг захотелось презентовать тебе свой коттедж? — с оттенком раздражения в голосе спросил Эдвин. ~ Я ничего не понимаю!
У Хилари не было ни малейшего желания разговаривать с ним на эту тему. Поначалу она сама страшно удивлялась поступку старой Мириам, а потом вдруг догадалась: старушка упомянула ее в завещании скорее всего потому, что испытывала по отношению к ней элементарное сострадание. Ведь она знала, что Хилари стала жертвой чар ее балбеса правнука. Быть может, когда-то ей самой довелось пережить нечто подобное.
— Мириам обладала добрым сердцем, — печально протянула Хилари.
— Пойми, в нашей семье не принято передавать имущество в руки посторонних людей, даже самую малую его часть! — с чувством воскликнул Эдвин. — Я очень хорошо заплачу тебе, за такую цену ты никогда не продашь этот дом!
Хилари едва удерживалась, чтобы не расплакаться. Четыре года назад мужчина, который уговаривал ее сейчас отказаться от щедрого подарка судьбы, бесцеремонно оттолкнул ее от себя, избежав столь важной для них беседы. Мужчина, чьего ребенка она воспитывала…
Уж Лили-то имела право жить поблизости с Айртонами. В конце концов в ней текла их кровь. К тому же продавать коттедж столь поспешно, думалось Хилари, было бы большим неуважением по отношению к доброй покойной Мириам. Эта сделка осквернила бы ее светлую память.
— Повторяю, я не собираюсь продавать этот дом. — Ей стоило немалых усилий посмотреть ему прямо в глаза. Когда их взгляды встретились, она ощутила, что низ живота заливает горячая, до восторга приятная волна, а в голове происходит настоящее помутнение. Испытав сильную неловкость, не зная, куда деваться, она отвернулась.
— Сначала хотя бы взгляни на чек, — пробормотал Эдвин, вздохнул и кивком указал на столик у окна.
На нем рядом с недоеденным бутербродом Хилари действительно лежал чек. Она даже не заметила, как Эдвин положил его туда.
