— Обед в холодильнике, — сказала она ему,
помешивая в большом стакане какую-то зеленоватую кашицу.
— Господи, это еще что такое? — спросил
муж. — С ВИДУ — прямо молочный коктейль, который лет сорок простоял на
солнце. Тут уж вроде и плесень сверху пошла.
— Против колдовства нужно бороться колдовством.
— Уж не собираешься ли ты это пить?!
— И выпью! Выпью и пойду в клуб «Жимолость» на великие
дела.
Самюэль Браун понюхал снадобье.
— Мой тебе совет — сперва взойди на крыльцо, а уж потом
пей, не то и двух ступенек не одолеешь. Что тут намешано?
— Снег с крыльев ангелов (вообще-то это ментол), чтобы
остудить сжигающий человека адский огонь, — так сказано вот в этой книге,
она из библиотеки. Сок свежего винограда, только-только с лозы, чтобы наперекор
темным видениям мысли все равно были чистые и светлые, — это тоже сказано
в книге. Еще тут есть ревень, винный камень, белый сахар, яичный белок,
ключевая вода и почки клевера, в них таится добрая сила земли. И еще много
всякого, не перечесть. Вот тут все записано, добро против зла, белое против
черного. Уж теперь-то я ее одолею!
— Одолеешь, одолеешь! — сказал муж. — Вот
только как ты узнаешь, что твоя взяла?
— Стану думать чистые, светлые мысли. И по пути захвачу
Тома, он будет мне вроде как талисман.
— Бедняга он, — заметил муж. — Сама говоришь
— чистая он душа, а на выборах в вашей этой «Жимолости» не сносить ему головы!
— Ничего с ним не случится, — возразила Эльмира.
Она вылила булькающее зелье в банку из-под овсяных хлопьев и закрыла крышкой;
потом вышла на улицу, причем — небывалый случай! — ни разу не зацепилась
платьем за гвоздь и не порвала новенькие девяностовосьмицентовые чулки. Очень
этим гордая и довольная, Эльмира проследовала без всяких происшествий к дому
Сполдингов, где ее ждал Том, одетый, как она велела, во все белое.
— Фу! — воскликнул Том. — Что это у вас в
банке?
— Судьба, — сказала Эльмира.
— Ну разве что судьба, — ответил Том, держась шага
на два впереди.
Клуб «Жимолость» был полон; дамы гляделись в зеркальце, взятое
у приятельницы, оправляли юбки и спрашивали друг друга, не виднеется ли из-под
платья комбинация.
В час дня по ступенькам поднялась миссис Эльмира Браун в
сопровождении мальчика в белом. Он заткнул себе нос и зажмурил один глаз, так
что плохо видел, куда идет. Миссис Браун поглядела на собравшихся, потом на
свою банку и, открыв крышку, заглянула внутрь, но тут у нее захватило дух, и
она закрыла банку, так и не выпив ни капли. Потом она двинулась в зал, а вслед
плыл шорох, точно шелк шелестел, — это члены клуба шептались у нее за
спиной.
Миссис Браун уселась вместе с Томом в заднем ряду, и вид у
Тома был самый разнесчастный. Одним глазом он оглядел это дамское сборище и
тотчас зажмурился окончательно. Эльмира открыла банку и медленно выпила ее
содержимое.
В половине второго председательница — миссис Гудуотер —
стукнула молотком о стол, и все дамы умолкли; разговаривать продолжали всего
лишь десятка два.
— Сударыни, — прозвучал голос миссис Гудуотер над
морем шелков и кружев, на волнах которого там и сям мелькали белые и серые
гребенки, — настало время перевыборов. Но прежде, мне кажется, миссис
Эльмира Браун, супруга нашего известного графолога…
Слушательницы захихикали.
Эльмира толкнула Тома локтем в бок.
— Что такое «графолог»? — шепнула она.
— Не знаю, — прошипел Том; глаза у него были
закрыты, и толчок локтем обрушился на него из темноты.
— … супруга, как я уже сказала, нашего известного
специалиста по почеркам, Сэмюэля Брауна… (в зале опять смех)… служащего
почтового ведомства Соединенных Штатов, миссис Браун желает высказаться, —
продолжала миссис Гудуотер. — Прошу вас, миссис Браун!
Эльмира встала. Складной стул опрокинулся и, громко щелкнув,
захлопнулся, точно медвежий капкан. От неожиданности Эльмира подскочила,
зашаталась, выбивая каблуками по полу частую дробь, и еле устояла на ногах.
— Да, мне есть о чем порассказать, — провозгласила
она.
Держа в одной руке пустую банку из-под овсяных хлопьев
вместе с Библией, она другой рукой схватила Тома за локоть и рванулась вперед;
по дороге она задевала сидящих локтями и то и дело кричала: «Поосторожнее, вы!
Дайте пройти! Не мешайте!»
Наконец она добралась до помоста, повернулась и опрокинула
стакан с водой; вода потекла по всему столу и закапала на пол. Эльмира злобно
покосилась на миссис Гудуотер и предоставила ей вытирать воду крошечным носовым
платком. Потом она торжествующе подняла пустую банку, чтобы миссис Гудуотер
хорошенько ее разглядела.
— Знаете, что тут было? — шепнула она. —
Теперь все это у меня внутри, сударыня. Теперь меня защищает магический круг.
Ни один нож, ни один топор сквозь него не прорвется.
В зале все говорили разом и никто ее не слышал.
Миссис Гудуотер кивнула и подняла обе руки, призывая к
молчанию. Воцарилась тишина.
Эльмира еще крепче стиснула руку Тома. Он морщился, не открывая
глаз.
— Сударыни, — сказала Эльмира, — я вам
сочувствую. Я-то знаю, чего вы натерпелись за последние десять лет. Я-то знаю,
почему вы голосовали за эту миссис Гудуотер. Вам надо кормить мужей, дочерей,
сыновей. Вам надо укладываться в свой бюджет. Вы не можете допустить, чтобы
молоко скисло, чтобы хлеб не взошел, чтобы пироги не пропеклись. Вам вовсе не
хочется, чтобы ваши дети переболели подряд свинкой, ветрянкой, оспой и
коклюшем. Вы не хотите, чтобы ваш муж разбил машину или налетел за городом на
провод высокого напряжения и его ударило током. Но теперь всему этому пришел
конец. Теперь вы можете ничего не опасаться. Не будет больше ни изжоги, ни
ломоты в пояснице, потому что я принесла с собой магическое слово и сейчас мы
его испробуем — изгоним бесов из этой ведьмы, которая затесалась в наш клуб.
Все стали оглядываться вокруг, но никто не заметил никакой
ведьмы.
— Да ведь это ваша председательница! — закричала
Эльмира.
— Это я! — И миссис Гудуотер помахала залу рукой.
