Да, память работает и во время «свободного» смотрения, и во
время «выполнения задания». Но работает двумя принципиально отличными друг от
друга способами. Разница между «запоминать» и «заучивать» кажется
незначительной, но, поверьте, она — огромна! Ребенок демонстрирует способность
к «запоминанию» с самого рождения, но вот «заучивать» что-либо, то есть
настраивать себя на соответствующий лад, он сможет… Стул рядом? К десяти годам.
До этого мозг в соответствующую «позицию» не встает, как ты его ни заставляй.
Если заинтересовался — запомнит, не заинтересовался — до свидания.
Идем дальше. Сейчас вы читаете книгу, ваше внимание
сосредоточено на этом процессе. Но у меня просьба — встаньте, подойдите к
книжной полке и возьмите любую другую книгу наугад. Почитайте ее… Уверен, даже
если доктор Курпатов со своим опусом вам не слишком интересен, переключиться с
«Руководства для Фрекен Бок» на какой-нибудь «Бухучет в малом бизнесе» будет не
так-то просто.
Переживания ребенка подразумевают одну и ту же реальность в
случаях восприятия, памяти или фантазии. Это означает, что ребенку все равно,
представляет он нечто или воспринимает — и представленное, и воспринятое
переживается им, как действительно данное.
Дмитрий Узнадзе
С одной стороны, такая ригидность — это, конечно, минус и
может сильно тормозить процесс. Но, с другой стороны, именно эта концентрация
внимания и позволяет нам быть эффективными. Если бы наше внимание скакало с
предмета на предмет, это было бы настоящей катастрофой — мы бы ничего не могли
довести до ума, вникнуть в суть, добиться результата. В общем, представляли бы
собой клиническую картину классического маниакального больного, а это, я вам
доложу, особая история!
Впрочем, давайте отложим экскурсию в психиатрическую
лечебницу и просто понаблюдаем за собственным малышом. Поздравляю вас, у него
именно такая «болезнь» — отсутствие контроля над произвольным вниманием! Вот он
сконцентрировался на каком-то деле, а тут, вдруг, птичка за окном. И все,
привет, его мысль плавно перетекла на другой объект, тут же переключилась на
что-то третье, а уже через секунду была в четвертом месте и пошла дальше,
дальше, дальше… Когда она вернется обратно? Возможно, завтра, а возможно, и
никогда. Мозг ребенка откликается на сторонние раздражители так же естественно,
как и мы на звук пожарной сирены. И с этим ничего нельзя поделать. Кстати,
сколько ему лет, этому ребенку? Сидим на стуле? Двенадцать. Это тот возраст,
когда мозг ребенка созревает настолько, чтобы реализовывать то, что гордо
именуется «произвольным вниманием». Впрочем, не торопитесь радоваться. В момент
наиболее бурного расцвета взросления (появление отчетливых вторичных половых
признаков) — четырнадцать-пятнадцать лет — способность к произвольному
вниманию снова катастрофически падает. «Иванов, ты о чем думаешь?!» О-о,
драгоценная Марья Николаевна, лучше вам этого не знать… Ведите свою физику и не
заморачивайтесь, бесполезно.
У детей нет ни прошлого, ни будущего, зато, в отличие от
нас, взрослых, они умеют пользоваться настоящим.
Жан де Лабрюйер
Почему современные офисы устраивают таким образом, чтобы все
сотрудники находились в одном помещении, разделенные лишь тонкими и низкими
ширмами, а в школьном классе должна быть гробовая тишина? Особенность
произвольного внимания состоит в следующем — если мы на чем-то сосредоточены,
то посторонние раздражители будут только усиливать нашу концентрацию на том,
что мы делаем. Такой парадокс, который руководители многих офисов используют в
своих «корыстных» целях. У ребенка же — все с точностью до наоборот, любой
сторонний раздражитель (включая его собственную фантазию или воспоминание)
способен увести его мысль в неведомые дали. И это важный этап в процессе
взросления ребенка, ведь, не будь в нем этой «текучести», как бы он познавал
мир? Застрял бы на чем-то одном, и все, «Чего ворон считаешь? Ау!» Бестолковый,
да? Нет, просто у него еще мозг такой — «ворон считать», у него работа такая.
Чему учиться будем?
Не нужно думать, что ребенку-подростку достаточно освоить
науку управления собственным телом, а потом все «как по маслу пойдет». Не
пойдет. Наука управления «знаками» — то есть определенными звуками, жестами и
графическими образами, которые обозначают, символизируют определенные вещи,
ситуации, процессы и состояния, — это задача куда посложнее будет! Ребенку
предстоит узнать, запомнить, а главное — понять сотни тысяч слов и знаков. Ни
один суперкомпьютер до сих пор не научился обгонять обыкновенного синхронного
переводчика, а уж то, что касается передачи смысла сообщения, — тут и
вовсе загвоздка, не справляется компьютер. Если простая задачка — он решит, а
стоит только чуть добавить «непереводимой игры слов», или слова с двойным
значением, или интонационные нюансы — и он уже на лопатках.
А, например, социальные роли? Мы не отдаем себе в этом
отчета, но мы имеем наиглубочайшие знания о том, как устроен социальный мир
вокруг нас. О том, кто кому кем приходится в родственном, культурном и
социально-бытовом планах, как с какими людьми, в зависимости от их социального
положения, уровня образования, статуса, конкретной должности и так далее, мы
должны себя вести. Мы замечаем, что ребенок этому учится, когда он играет в
«дочки-матери», кашеварит на своей детской, импровизированной кухне или гоняет
в Соловья-разбойника. Тут мы видим, что он учится быть «социально-полезным»
существом, соответствующим своему полу и своей социальной среде.
Но это же, извините, детский сад… Сколько еще подробностей и
нюансов социальной «игры» он должен будет впоследствии заметить в своем
окружении, понять, освоить, осмыслить и натренировать? Это же не поддается
никакому подсчету! Это огромная работа! И это в голову детям не загружают, как
операционную программу в компьютер. А потому сил, которые необходимы ребенку
для решения этой задачи, требуется огромное количество; он работает, а
благодаря этому его мозг растет — стимуляция обеспечивает рост глии, миелиновых
оболочек и вообще — самой массы мозга.
Теперь же представим себе родителя, который, чертыхаясь,
приводит своего ребенка к психотерапевту: «Он совершенно не думает о будущем!
Он не учится! Он не знает, чем он хочет заниматься! А как он на жизнь себе
собирается зарабатывать?! Доктор, я в ужасе!» В целом, если бы все это не было
так печально, то выглядело бы даже забавно. Но это печально. Ребенок получает
нагоняй за то, что он еще и не мог сделать. Задачи нереальные, а нагоняй
всамделишный. Это куда годится? Скажите, справедливо?
Ребенок больше всего нуждается в вашей любви как раз тогда,
когда он меньше всего ее заслуживает.
Эмма Бомбек
Вместо того чтобы стимулировать соответствующие зоны коры
своего чада — бить его по этим самым зонам наотмашь: «Ты такой-сякой-немазаный,
я в твои годы!» Ага, конечно!
Во-первых, у всех у нас есть большая иллюзия по поводу этих
наших «твои годы». Мы же на себя-прежних смотрим глазами себя-нынешних и редко
замечаем глубокое несоответствие этого восприятия реалиям жизни, такова уж
психологическая особенность нашей реконструкции собственного прошлого.
