Ждать же от ребенка в этом возрасте чего-то большего —
просто неправильно. Попытки винить его, стыдить, наказывать — это не более чем
способ сказать ему: «Да, ты прав, мы другие, и мы по ту сторону баррикад, и за
нами сила». А ребенок, между прочим, решает в этот момент сложнейшие задачи:
именно в этом возрасте ему предстоит научиться «тормозить» свои реакции на
внешние стимулы, то есть научиться следовать инструкциям и предписаниям, а
также помнить о «надо», несмотря на то что «ворона полетела» и «какая красивая
штука».
Психологи говорят: «К концу дошкольного возраста ребенок
формирует относительно устойчивую иерархическую структуру мотивов, что
превращает его из существа ситуативного, подчиняющегося непосредственно
воздействующим на него раздражителям и сиюминутным побуждением, в существо,
обладающее известным внутренним единством и организованностью, способное
руководствоваться устойчивыми желаниями и стремлениями, связанными с усвоенными
им социальными нормами жизни».
В детстве я пережил ужас: мир превратился в
действительность.
Евгений Кащеeв
За этими «сухими строками» и «победными реляциями», на самом
деле, стоят наши замечательные дети, которым, действительно, предстоит огромная
работа.
Ребенку предстоит заставить свои мозг — хаотичный,
несобранный, незрелый и все еще растущий — подчиняться диктатуре обстоятельств
жизни не потому, что мама просто взяла за руку и отвела тебя в детский сад, а
собраться и идти в детский сад потому, что идти в него «надо». Поверьте,
сформировать в своем сознании это «надо» — это надо, извините за каламбур,
иметь мужество и недюжинные способности. Если ваш ребенок это демонстрирует, а
вы не проявляете восхищения, знайте — вы освистали Александра Матросова и
Лучано Паваротти.
С семи до десяти лет ребенок переживает еще одно огромное в
своей жизни открытие. Если в три года он узнал, что он есть, и это факт
медицинский (в его лексиконе появляется самое сложное слово — «я»), то в семь
он узнает, что у него есть еще и чувства. Звучит, наверное, даже как-то дико,
но таковы научные данные, а из песни слов не выкинешь. Чувства ребенок,
конечно, испытывал и раньше, но то, что он их испытывает, он понимает только
сейчас — к семи годам. Именно в этом возрасте дети начинают говорить: «я
радуюсь», «я огорчен», «я разочарован», «я добрый» и так далее. Ребенок
начинает отдавать себе отчет в том, что с ним, внутри него самого, происходит.
В общем, случается такая первичная, хотя еще очень поверхностная, конечно, но
все же, извините за термин, рефлексия.
И не случайно, что именно в этот период ребенок обнаруживает
вокруг себя «других людей», потому как именно они заставляют его чувствовать
себя то так, то иначе. Одни вызывают у него интерес и симпатию, другие — ужас,
одни повергают его в уныние и заставляют страдать, другие, напротив, вносят
свежую струю оптимизма в их жизнь. Раньше ребенок, конечно, знал о
существовании этих «других людей», но о том, что они совершенно самостоятельны
и с этим надо считаться, он понимает только в начальной школе.
Прежде, даже если ребенок и ходил в детский сад, у него были
одни судьи — родители. Теперь же он выходит из-под их опеки и оказывается в
руках учителей, которые ставят ему оценки, определяя таким образом отношение к
нему со стороны его собственных родителей (а это удар, доложу я вам!). И, кроме
того, ребенок обнаруживает себя в руках сверстников, которые бывают и жестоки,
и несправедливы, и конфликтны. В общем, начинается та самая жизнь… Принять этих
других людей, научиться подчиняться им, не теряя при этом самого себя, —
это особенная история, требующая от семилетки-десятилетки истинного мужества и
героизма.
Следующая «дистанция» — от десяти лет и до
двенадцати-четырнадцати, то есть до самого пубертата (периода полового
созревания, момента появления так называемых «вторичных половых признаков»). В
этот период ребенок формирует достаточно четкие представления о себе, о жизни
вокруг, о других людях. Все в нем организуется и устаканивается. А мы наконец
видим перед собой человека, которого вполне можно назвать «личностью» (как мы
привыкли о ней думать — о «личности»).
В деле воспитания процессу саморазвития должно быть отведено
самое широкое место. Человечество всего успешнее развивалось только путем
самообразования.
Герберт Спенсер
С ним теперь можно говорить и договариваться, основываясь не
на принципе «я тебе то, а ты мне это», а на здравом смысле.
В общем, казалось бы — остается только жить да радоваться.
Но тут родителей могут ожидать самые разнообразные подводные камни — ребенок
стал по-настоящему самостоятельным, он «себе на уме». Он начинает простраивать
свою жизнь независимо от взрослых. Ребенок, в целом, теперь понимает, чего хотят
от него взрослые, чего он сам хочет, а дальше начинается игра, в которой он
пытается всеми правдами и неправдами выиграть. Так что, если ему сейчас надо
защититься от родителей, достающих его своими императивными требованиями, то он
их не просто обманывает, он делает это как великий стратег и тактик. И в любом
случае, период взросления, даже при внешнем благополучии, — это для
ребенка огромнейший труд, потому как никакая самостоятельность не дается даром
— без неудач, горестных ошибок и травм.
Почему родители, как правило, не замечают тех трудностей, с
которыми ребенок сталкивается на этом этапе? Ответ прост и банален: просто
сейчас эти трудности лежат в иной плоскости — не в отношениях с родителями, а в
отношениях со сверстниками. И это еще одна большая проблема, которую ребенок
решает с десяти до четырнадцати. Психологи заметили, что именно в этом возрасте
у ребенка по максимуму проявляется потребность найти свое место в группе. Это
тот период, когда класс разбивается на своеобразные «ячейки» — в нем появляются
«крутые пацаны» и «ботаники-очкарики», «девочки-красавицы» и
«девочки-надежда-школы». Дети группируются, чтобы не чувствовать себя
ущербными.
Сколько человека ни воспитывай, он все равно хочет жить
хорошо.
Борис Замятин
Только обнаруживая себя в среде себе подобных, они начинают
чувствовать себя более-менее комфортно, но организоваться таким образом — это
опять же очень непросто, и далеко не каждому ребенку удается «влиться» в
соответствующий коллектив или чувствовать себя комфортно в той группе, к
которой он, по тем или иным причинам, оказался «приписан».
Впрочем, по сравнению с тем, что случается дальше, пока мы
имеем дело исключительно с «цветочками». Ягодки пойдут с наступлением
многострадального пубертата. И родители начинают сетовать: вот, мол, чуть
только повзрослел — и давай дурака валять. Они закручивают гайки и
интенсифицируют нагоняйки… Все по полной программе. И, кажется, родители
совершенно не отдают себе отчета в том, что ребенок в этот период своего
взросления переживает самую настоящую катастрофу. Начиная с четырнадцати лет он
переосмысляет себя и все свое существование. Это период тотального кризиса —
период потери себя и социальной растерянности.
«Ни рыба ни мясо» — это ужасное, эмоционально тягостное
состояние, но именно в этом состоянии и находится подросток. Он вроде бы уже и
взрослый, но взрослым быть не может, а ребенком — и подавно! Если раньше
ребенок был «хорошим ребенком», то теперь он, без преувеличения, «гадкий
утенок»: мальчик, который еще даже не юноша, но уже мечтающий быть мужчиной, и
девочка, которая еще, конечно, девочка, но женщина в ней уже испытывает все те
комплексы и борьбу мотивов, что только и могут испытывать женщины. Он
«недоделок», о чем, разумеется, ему не забывают напоминать все кому не
лень, — он и «желторотый», и «молоко у него на губах не обсохло», и
вообще, «что он понимает в пятнадцать лет»!
