И точно так же, будучи в четвертом классе, вы думали, что
можно обмануть родителей, рассказывая им о том, как сильно болит ваше горло и
что с такой ужасной ангиной вам ни в коем случае нельзя идти в школу. А потом
радовались тому, как ловко вам удалось их провести, даже не догадываясь о том,
что родителям было просто лень вас разубеждать, они пошли вам навстречу,
полагая, что пара «лишних» выходных вам не повредит. Наконец, мы тоже, как и
наши дети-подростки, в какой-то момент думали, что все взрослые и во всем
предельно не правы, а наша подростковая любовь — это не блажь, а нечто
единственно важное и, что бы нам ни говорили, мы никогда не утратим этого
чувства.
Воспитатель сам должен быть воспитан.
Карл Маркс
Мы так же думали, что нас не понимают, не принимают, не
ценят и не уважают. Одно слово — «предки». И мы так же думали: «Вот умру я, и
поймете, кого потеряли! Но будет поздно!» Задумайтесь над этим — мы были совсем
другими и в разные периоды нашей жизни — разными. То, что сейчас кажется нам
смешным, нелепым, надуманным, глупым, когда-то представлялось нам необычайно
важным, ценным и предельно истинным. И таков сейчас наш ребенок.
Какая-то игрушка могла быть для нас высшей ценностью, за
которую, как говорится, «можно все отдать», а родители, например, казались нам
чужими людьми, которым мы совершенно не нужны. Мы все проходили эти этапы, а
сейчас эти же самые этапы проходит и наш ребенок. И мы — родители — должны
уметь соответствовать моменту. Не ждите от вашего ребенка, что он нарушит общий
закон развития. Даже если малыш поражает вас своей смышленостью, не спешите
записывать его во «взрослые»; он находится только на том уровне своего
развития, на котором он находится. И даже если кажется, что он перешагнул
«границы нормы» и развивается быстрее своих сверстников, то можете быть
уверены, что он просто лучше других развивается в соответствующем коридоре
развития, а на новый уровень перейдет только в тот момент, когда его мозг к
этому созреет.
Главный принцип, который мы должны исповедовать в процессе
воспитания ребенка, — «можешь только то, что можешь». Причем, это касается
как самого ребенка, так и нас самих. Есть то, что он может на данном этапе, а
есть то, что вне, так сказать, сферы его компетенции. Есть то, что мы — как
родители — можем на данном этапе развитая нашего чада, а есть то, чего мы не
можем, и выше головы не прыгнешь, только расшибешься.
Это очень важно понять — мы не должны предъявлять
неадекватные требования ни к нашему ребенку, ни к себе самим. Только осознание
этой простой истины позволит нам внутренне успокоиться и насладиться процессом
воспитания своего малыша. И это чистая правда — воспитанием своего ребенка
можно наслаждаться, более того — это нужно делать. Но соответствующая
возможность открывается нам только в том случае, если мы понимаем, с каким
именно ребенком мы имеем дело — годовалым, трехлетним, семи, десяти или
четырнадцати лет. Это разные дети, а всему, как известно, свое время.
Глава вторая
"Говорить бесполезно", или как ребенку объяснить, что…
Думаю, подавляющее большинство родителей (по крайней мере,
те из них, кто впервые таковыми становятся) воображают себе, что у них родится
не просто ребенок, а еще и самый настоящий собеседник — человек, с которым они
счастливо найдут общий язык.
Молодые отцы или, пуще того, мужчины, готовящиеся стать
отцами, представляют себе, как они будут общаться со своим сыном, приобщать его
к мальчиковой жизни «настоящего мужчины». Мамы радужно представляют себе, как
они будут «чирикать о важном», со своими девочками, как они им все расскажут,
чтобы те не повторили маминых ошибок… То, что ребенок толком улыбаться начнет
родителям только через месяц, — это для них загадка. А то, что, когда их
ребенок созреет, наконец, для полноценного общения, у него будет уже совсем
иной круг собеседников, — это и вовсе для молодых родителей тайна за семью
печатями. В общем, разочарования стоят у двери, ждут. И они неизбежны.
«Говорить ему что-либо — бесполезно!» — это классическая
родительская фраза. Но, кажется, не многие из родителей понимают, насколько это
точно сказано! Прямо не в бровь, а в глаз! В первой главе мы уже коснулись этой
темы — развитие ребенка идет поступательно, на хромой кобыле все этапы этого
развития и соответствующие кризисы взросления не объедешь. Но о том, что
происходит с сознанием ребенка, мы еще толком не говорили. А это важно, в
противном случае найти «общий язык» с собственным ребенком нам не только не
светит, но даже и не мигает. И только когда мы все это поймем, мы узнаем, как с
ним правильно «разговаривать», чтобы он, наконец, начал нас понимать.
Сравнение с собакой
Мне кажется, самое важное — это осознать трудность, с
которой мы сталкиваемся, когда начинаем говорить о психологии ребенка. Боюсь,
что объяснить это без привлечения каких-либо аналогий — дело абсолютно
бесперспективное, поэтому я просто вынужден к ним прибегнуть.
Те, кому уже приходилось читать книжки доктора Курпатова,
наверное, хорошо знают, что у меня есть ряд любимых авторов, точнее сказать —
ученых, мнению которых я доверяю и считаю его очень важным. К их числу
относятся, например, ЦП. Павлов и К. Лоренц. Оба, кстати сказать, лауреаты
Нобелевской премии. И вот представьте себе такую картину: я читаю какую-то
очередную работу Конрада Лоренца, он вдруг начинает чихвостить Ивана Петровича.
Ну, как я могу на это реагировать? Я, конечно, раздражаюсь, недоволен, пытаюсь
понять — в чем же проблема, с чего такая реакция на любимого мною Ивана
Петровича? И вот после нескольких абзацев этой критики читаю о такой истории…
Родители не понимают, как много вреда они причиняют своим
детям, когда, пользуясь своей родительской властью, хотят навязать им свои
убеждения и взгляды на жизнь.
Феликс Дзержинский
Дело было в первой четверти XX века. Один из учеников
Конрада Лоренца отправился на стажировку в лабораторию Ивана Петровича. И тут
надо сказать, что особенность исследований, проводимых К. Лоренцом, состояла в
«натурности», т. е. он изучал поведение животных в естественных условиях
обитания, ну или, в условиях, максимально приближенных к естественным. Иван
Петрович, в свою очередь, не ставил перед собой такой задачи, его интересовало
не поведение животных как таковое, а механизмы работы мозга животных, и это,
конечно, не одно и то же. Для того чтобы достичь этой цели, ему требовалось,
напротив, исключить влияние всех «лишних» внешних факторов (так сказать,
«шума»). Соответственно, здесь условия были прямо противоположные — не
естественные, а почти противоестественные.
И дальше представим такую картину — появляется в лаборатории
Ивана Петровича эдакий лазутчик, обученный Конрадом Лоренцем тому, как
правильно вести исследовательскую работу. И что он видит? А видит этот
стажер-лазутчик не естественные, а экспериментальные условия. Собака, например,
не бегает среди себе подобных, а стоит в специальном «станке», перевязанная по
всем четырем лапам. В эксперименте у нее формируют условный рефлекс: включают
метроном и дают съестное, потом повторяют эту операцию несколько раз, а далее,
когда условный слюноотделительный рефлекс, по логике, должен был у нее
возникнуть, включают метроном, еды не дают, а слюна течет. В общем,
классический опыт на формирование условного рефлекса. И вот смотрит на все это
ученик Лоренца, ставший стажером Павлова, и решает для себя: «Нет, я этого не
выдержу! Что ж это за исследование такое, что собака стоит связанная в станке!
А как она поведет себя, не будь она связана, мы же не знаем!» И… выпускает
животное.
