— Не знаю.
Дэн оставался совершенно спокойным, с тоской посматривая на опустевшую корзинку. Там оставался последний сухарь, взять который отчаянно хотелось, но было как-то неудобно.
— Ладно, потом позвоню, а сейчас, попрошу меня извинить, мне надо ехать! — Хальченков натянул свой любимый пуховик, застегнув его по привычке под самый подбородок, и выразительно сделал гостям знак рукой, призывающий выметаться.
— А вы куда? — вскинулся сразу любознательный Олесин приятель. — А мне с вами можно?
— Да бога ради же! Мне не жалко! А поедем мы с вами в «Солнечные ключи» к Дугову Николаю Ивановичу, чья макушка запечатлена на одной из этих фотографий. — А вы, Ниночка? Вы как?
Нина ехать с ними отказалась наотрез и уже через десять минут выруливала со двора дома, в котором жил Хальченков. А эти двое, без лишних слов, загрузившись в «Жигули» Хальченкова, взяли курс на санаторный поселок…
Глава 20
Дугова Николая Ивановича они застали за работой. Посреди уютной гостиной был установлен огромный мольберт, кругом краски, кисти. Сам хозяин, все в том же льняном костюме, уже успел перемазаться. Но, кажется, был доволен своей работой.
Олеся вот лично пока еще ничего не сумела рассмотреть в разрозненном нагромождении ярких линий, контрастирующих с черными и белыми полосами.
— Вы же не художник! — пожал плечами Дугов в ответ на ее недоумение. Тут же выразительно глянул за ее плечо и спросил, недовольно сжав губы. — Я разве просил вас привозить ко мне представителей местной власти? Что-то не припомню!
— Извините, но… Так сложились обстоятельства, — зашептала она громко, но так, чтобы эти двое за ее спиной не услышали. — Они начали обвинять меня в каком-то странном шантаже, представляете! А я ничего такого…
— Итак! — Дугов взял ее за плечи и просто переставил себе за спину, обращаясь к приезжим. — Господа, я хотел бы знать о цели вашего визита!
— Цель на удивление проста и совершенно не причинит вам никаких неудобств, — с очаровательной улыбкой объяснил Володя, доставая из кармана фотографии. — Взгляните, прошу вас!
Дугов через великую неохоту принял фотографии из его рук. Прошел к высокому креслу у камина, демонстративно уселся в него спиной ко всем присутствующим и принялся рассматривать.
Смотрел долго, как всем показалось. Вглядывался, снова и снова перелистывал снимки, тасовал, снова вглядывался, и так до бесконечности. Потом, не оборачиваясь, вытянул руку в направлении Володи и проговорил с изумлением:
— Мне и не требовалось смотреть на все это. Все это я видел и воочию, так что… Надо же, кому-то пришла в голову идея все это сфотографировать! Зачем, спрашивается?
— Чтобы разбогатеть, наверное, — подал голос Писарев. Он тоже присел, но к столу. Не раздеваясь, только шапку снял, швырнул ее на скатерть. — Засняли якобы меня, убивающего эту женщину. И давай, поганцы такие, портить кровь и нервы.
— Понятно… — задумчиво протянул Дугов, вдруг потянулся большим и сильным телом, зевнул и, повернувшись к Писареву, спросил с деланным равнодушием. — Ну, а от меня вы все чего хотите? У вас, как я понял, проблемы. Я-то тут при чем?
Писарев коротко глянул на Олесю и сделал ей знак подбородком. Мол, давай, выступай, твоя партия. Она согласно кивнула и, сделав шаг к креслу, в котором потягивался хозяин, пробормотала:
— Вы можете нам всем помочь, Николай Иванович! Всем сразу причем!
— О, как!!! — Дугов кривовато ухмыльнулся. — И чем же? Погодите, попробую угадать… Я должен снять подозрения с вашего жениха, пардон, с мужа покойной — Хабарова, как там, бишь, его зовут?..
— Влад! Его зовут Влад! — терпеливо снесла она его кривляния.
— Ах, да! Ну, конечно! Как я мог позабыть об имени этого несчастного рогоносца!.. Я его должен спасти от тюрьмы. Потом я должен спасти от шантажа и, соответственно, от возможного скандала, следующего за шантажом, вас, Григорий Иванович? Я угадал?
— Абсолютно! — Писарев скрипнул зубами, мысленно послав кучу проклятий в адрес своего водителя и жены, по чьей вине, по сути, он все это сейчас терпел.
— Хорошо, я это понял. И даже знаю, как я могу это сделать. Только вот не могу понять: зачем мне это делать? Это, пожалуй, самый главный вопрос на сегодняшний момент.
Он над ними издевается! Мысленно ахнула Олеся. Над всеми их чувствами, страхами, опасениями и желаниями восстановить справедливость. Он издевается, этот чертов павлин, возомнивший себя великим художником. А она-то его еще жалела…
И тут вдруг тишину, повисшую в комнате натянувшейся пружиной, разрезал вальяжно-ленивый голос Хальченкова:
— А ты его, милая Олеся Данилец, еще и жалеть смела. Неприятный же человечек, скажу я тебе!
Все резко дернулись от звука постороннего голоса и разом обернулись ко входу.
Хальченков Виктор Георгиевич собственной персоной стоял у порога гостиной и, премило всем улыбаясь, раскачивался с пятки на носок. За его спиной безликой тенью маялся Дэн, делая Олесе какие-то загадочные знаки руками.
— Добрый, добрый, добрый всем вечер! — продекламировал между тем Хальченков и вошел, тут же повернулся к остолбеневшему Дугову, шутливо поклонился и проговорил: — И вам здрассти, конечно, тоже!
— Как вы сюда?.. — хотел было тот возмутиться, но севший голос ему этого не позволил, и закончил Николай Иванович уже вполне по-человечески: — Могли бы и позвонить в дверь, между прочим.
— Да я и хотел, между прочим! — воскликнул Хальченков, продолжая играть роль развязного нахала. — Потом смотрю, в доме гости! Да какие!.. Думаю, не помешаем же мы с Денисом. И, оказывается, мы как раз вовремя!
— С чего это вы так решили? — Дугов неприятно улыбнулся одними губами.
— А с того, милейший вы наш, Николай Иванович, что я могу ответить на ваш вопрос.
— Это на который? — все еще продолжал упорствовать хозяин дома и ухмыляться продолжал, но глаза тут же будто остекленели, сделавшись совершенно чужими.
— Зачем вам это нужно?! — осклабившись в хищной улыбке, выпалил Хальченков. — Когда я сюда входил, гм-м… с коллегой, то слышал, как вы спрашивали, зачем вам нужно кого-то от чего-то спасать. Ну, там кого от возможного шантажа и неприятной огласки, кого от тюремной камеры… Так ведь? Я не ослышался?
Все присутствующие, кроме Дугова, конечно, разом качнули головой.
— Ну вот, видите! Я не ошибся! Так вот я готов вам ответить на поставленный вопрос. Я скажу, зачем вам это нужно, правда, для этого мне придется процитировать Уголовный кодекс Российской Федерации. Не весь, конечно же, упаси меня, господь, так утомлять присутствующих! Отдельные статьи его, Николай Иванович. Те самые, в соответствии с которыми вы, мой дорогой художник, можете прямиком отправиться в тюрьму. И занять соседнюю с Хабаровым койку!
