Он знал, что она живет одна. Ее отец согласился с тем, что в определенном возрасте дети должны покидать родной дом. Мистер Уэнсли любит свою дочь и доверяет ей. Когда она однажды попросила его помочь найти ей тихую приличную квартиру, он не стал возражать. Сам занялся поисками жилья и обещал платить арендную плату.
Денни не совсем понимал, зачем столь юной особе отдельная квартира. Она ведь не холостой мужчина, чтобы организовывать свою личную жизнь. Но в данной ситуации он был рад, что Энн живет одна и ему не придется выяснять отношения с родственниками, которых поздний визит заставил бы волноваться. А достаточных аргументов для оправданий у него нет.
Он дошел до дома Энн довольно быстро. Тот вечер, когда он провожал ее домой, запомнился ему каждым мгновением. К тому же Энн жила недалеко от отеля.
К облегчению Денни, на втором этаже дома Энн горел свет. Значит, ему не придется вытаскивать ее из постели. Хотя, кто знает, может, она уютно устроилась с книжкой под одеялом или смотрит телевизор? Интересно, что на ней надето? Джинсы и пуловер? Пижама? Пеньюар? Лаура дома одевалась сексуально и изысканно. Она любила эротическую домашнюю одежду. Кремовый, черный, шоколадный, алый шелк... кружева... лебяжьи перья... Сквозь ткань просвечивало ее мраморное тело, которое излучало тепло и желание. Денни все время пребывал в возбуждении и остывал только после долгого и изматывающего секса. Тогда он был способен любоваться совершенством линий и изгибов. Денни понял, что вспоминает жену как прелестную сексуальную игрушку. Но хочет он не Лауру. Его неудержимо влечет к Энн. Он представил ее в разных соблазнительных позах и откровенных одеждах и заскрипел зубами.
Денни некоторое время стоял у входной двери, не решаясь позвонить: ему нужно было сбросить возбуждение и приобрести ясность мысли. Разговор предстоит долгий и трудный. От того, как он его проведет, зависят его дальнейшие отношения с Энн. Она должна понять, что он пришел не обвинять, а простить.
Энн в это время действительно лежала перед телевизором, завернувшись в плед. Последние дни она пребывала в состоянии легкой эйфории. Решение все принимать таким как есть дало ей возможность наслаждаться каждой встречей с Дэниелом, каждым его взглядом, каждым поворотом головы или взмахом руки. Сейчас она прокручивала в голове их последний разговор. Он был совершенно обыкновенным на первый взгляд, но полным полунамеков и невысказанных желаний. Она нравится ему. Это очевидно как день. Но он все еще во власти своей прошлой любви. Мужчина не может сразу переключиться на другую женщину, если он пережил серьезный роман. А та женщина, похоже, сильно его обидела.
Энн не знала подробностей, но умной женщине это и не обязательно. Из отдельных слов и интонаций, полунамеков, вздохов и пожиманий плечами можно практически достоверно восстановить картину происходившего. Энн достаточно начиталась женских любовных романов, чтобы представлять, что думают и переживают мужчины.
Сегодня утром он подошел к стойке с газетой в руке и, не поздоровавшись, ткнул пальцем в большую статью на четвертой полосе.
— Полюбуйтесь, Энн, на что способны женщины, когда они влюблены.
Она с удивлением взглянула на него и решила прочитать статью, которая привела его в такое возбуждение. Автором опуса явно был мужчина. Для этого не нужно было читать подпись под материалом. Такое негодование по поводу отрезанного женой полового органа мужа мог испытывать только мужчина. Только они носятся со своим членом как с богоданной благодатью. Весь пафос статьи заключался в том, что обманутая и отвергнутая жена не имела права так злодейски расправляться с мужем. Она должна была сначала раз сто посетить психоаналитика, потом еще столько же раз поговорить с мужем об их общих проблемах, потом посоветоваться с подругами или обратиться за помощью к матери. В крайнем случае должна была спокойно подать на развод. Конец статьи заставил Энн расхохотаться. «Зачем же было лишать его той части тела, из-за которой она его так любила!» — восклицал возмущенный журналист.
Да... Журналистка всю эту историю изложила бы по-другому. Ей было бы жалко женщину и тех иллюзий, которые испытывает каждая из нас, когда отдается во власть любви, с горечью подумала Энн. А эти страдальцы ничего не понимают в тонкостях женской души и ведут себя как похотливые бараны. Почему бараны, Энн не знала. Просто они казались ей бестолковыми и стадными существами.
— Что же вас так возмутило, мистер Грант? — спросила она, отрывая глаза от газеты.
— Энн, это средневековье. Цивилизованные люди так не поступают.
— Цивилизованные?.. — подняла брови Энн. — То есть люди, которые способны обуздать свои инстинкты?
— Да, именно это я и имею в виду.
— Отлично. Но что вы скажете про него? Он цивилизованный человек?
— Энн, он не отрезал часть тела.
— Да, — кивнула она, — не отрезал. Но он пошел на поводу у своих инстинктов. Ему просто захотелось иметь другую самку, и он позволил себе это.
— Энн, это разные вещи. Он не занимался членовредительством.
Энн засмеялась, а Денни залился краской.
— Ну... вы понимаете, что я хотел сказать, — стал извиняться он за невольную игру слов. — Он ведь мог умереть от потери крови.
— А она могла умереть от потери смысла жизни, — разозлилась Энн. — Неужели вам так трудно понять, что для женщины любимый мужчина означает мир, вселенную, саму жизнь. Что после предательства невозможно чувствовать себя женщиной.
— Энн, успокойтесь. — Денни тронул ее за руку, но она вырвалась.
— Я не хочу успокаиваться. Вы не были на ее месте. Вы никогда не поймете женщин. Потому что все мужчины только используют нас.
— Энн, пожалуйста, остановитесь, — взмолился он. — Я не думал, что эта статья вас так заденет. Я очень хочу понять, что чувствуют женщины. Я хочу научиться читать их мысли, чтобы понимать их логику и поступки. Но, согласитесь, стать настоящим другом женщины и добиться того, чтобы она открылась, не так-то легко.
— А вы когда-нибудь пробовали сделать это? — горько вздохнула Энн. — Иногда мне кажется, что мужчинам совершенно неинтересно, что происходит у нас в голове. Я не говорю о душе и сердце. Это вообще заповедная зона. Вы отмахиваетесь от нас как от осенних мух. Вам не нужны наши выводы и сомнения.
— Энн, вы несправедливы. Я уже несколько раз сказал, что мечтаю узнать, что мы делаем не так. Почему женщина, которая тебе дороже всего на свете, в один прекрасный день говорит тебе, что больше не любит? Я не могу понять, в чем моя вина.
Энн молчала. Она надеялась, что он сможет преодолеть свое недоверие и расскажет о том, что так гложет его.
— Хотите, я расскажу вам одну историю? — спросил он.
— Дэниел... — Энн понизила голос, — может быть, мы поговорим об этом в другом месте и не сейчас. Меня в любой момент могут оторвать. Я не хотела бы, чтобы вы подумали, что мне неинтересно. Я хочу узнать вашу историю.
— Ничего страшного не произойдет, если нас прервут, — горячо сказал он. — Мне хочется, чтобы вы меня дослушали.
