– Какие, например?
– Самые разные. Я хочу сказать, что на Орхидее можно удовлетворить любое желание.
– Ну, это больше касается мужчин, чем женщин.
– Почему же, некоторых женщин тоже. Тех, которые посмелее.
– Я не хочу проявлять смелость с кем-то другим, кроме Винса, если ты на это намекаешь. С ним у меня есть все, чего только можно пожелать.
– Разве можно говорить с уверенностью, если не было возможности проверить?
– Мне совершенно достаточно того, что я имею.
– Ты делаешь все, чтобы доставить своему партнеру удовольствие?
– Конечно.
– А что, если он захочет посмотреть, как ты занимаешься любовью с другой девушкой? Исполнишь ты подобное желание?
Рита судорожно глотнула. К счастью, в этот момент подошел Винс и она не успела ответить. Ее лицо пылало. Анита же, напротив, чувствовала себя как рыба в воде.
– Думаю, пора возвращаться, – сказал Винс, обнимая Риту.
– Не возражаю, – погладила она его по руке.
Оказавшись под открытым небом, она с наслаждением вдохнула ночной воздух, затем прошептала:
– Анита делает неожиданные предложения.
– Пусть они тебя не волнуют.
Пройдя ярко освещенную часть дорожки, они ступили на участок, где источником света служили редкие фонари в виде шаров, находящиеся вдоль всего пути.
Преодолев несколько метров, Винс остановился, чтобы притянуть к себе Риту. Он прижался губами к ее щеке, затем медленно переместился к уху и прошептал:
– После того как мы вернемся на виллу, я собираюсь порыскать возле тюрьмы.
– Я с тобой! – воскликнула Рита, сразу же сообразив, что совершила ошибку. Она заговорила громко, хотя предполагалось, что между ними происходит интимная беседа. Она окаменела, ожидая появления вооруженных охранников, горящих желанием узнать, куда это собрался Винс.
– Видишь ли, дорогая, одного совместного посещения душа с меня достаточно, – загладил он ее оплошность.
– Э-э… ладно. Как хочешь, милый, – пролепетала она, кляня себя последними словами.
Что же с ней творится в самом деле? Так недолго и операцию провалить!
– Ты молодец, – шепнул Винс. – Отлично со всем справляешься.
– Какое там! – едва слышно выдохнула Рита. Затем, не сдержавшись, добавила: – Вот уж не думала, что на этом острове может развиться клаустрофобия.
– Послушай, что мы сейчас сделаем…
Внимая его инструкциям, Рита в который раз убедилась, что Винс блестящий стратег, особенно когда дело касается тайной оперативной работы.
9
Когда они вернулись на виллу, Винс первым делом ослабил галстук-бабочку, который сидел на шее как удавка. Затем направился к бару и наполнил бокалы спиртным. Себе налил бурбон, Рите – белое вино.
Чокнувшись с Ритой, он произнес слегка напыщенно:
– За чудесное продолжение восхитительного вечера! Как я рад, что мы наконец-то одни.
Он улыбнулся, и Рита, следуя полученным инструкциям, удивленно взглянула на него.
– Но разве мы можем позволить себе что-нибудь здесь, где полно видеокамер и микрофонов! Где уверенность, что ты обнаружил всю эту мерзость?
Винс отпил второй глоток виски.
– Кажется, я придумал. Мы займемся любовью в темноте. И очень-очень тихо. – Говоря это, он медленно провел пальцем вдоль глубокого выреза на платье Риты, затем нырнул под ткань и погладил край обнаженной груди.
К удовольствию Винса, ее голос задрожал, когда она произнесла:
– О, дорогой, ты такой умный!
– Угу… – согласился он, надеясь, что засевшие на контрольном пункте охранники и не рассчитывают услышать блестящий диалог. Ему было очень приятно просунуть палец дальше, найти и приласкать нежный сосок.
– О-о-о! – простонала Рита.
Она схватила Винса за руку, причем он не знал для чего: чтобы убрать или это просто реакция на прикосновение.
Насчет себя Винс был уверен: он не может остановиться. Вообще, чем дальше, тем все становилось хуже. По крайней мере, для него. Стоило ему прикоснуться к Рите одним пальцем, как все его тело охватывало пламя.
Он наклонился и принялся покрывать мелкими поцелуями ее лицо. Затем переместился к шее. Ему нравилась нежная кожа в ямочке. Впрочем, как и во всех остальных уголках прелестного тела Риты.
– Винс, не нужно, – простонала та. – Не дразни меня. Пока мы не будем готовы лечь в постель.
Он на миг замер, напоминая себе, что они всего лишь демонстрируют шоу, и одновременно спеша восстановить в памяти свою следующую реплику. Наконец он прочистил горло.
– Но мне необходима небольшая зрительная стимуляция, дорогая. Давай договоримся так: ты пойдешь в ванную и переоденешься в самую эротичную ночную сорочку, а я подожду тебя в спальне.
Выполняя его указание, Рита скрылась в ванной. Тем временем Винс откинул на постели покрывало и взбил две подушки в изголовье.
В отсутствие Риты он сбросил туфли, расстегнул и снял рубашку, повесив ее на спинку стула. Затем как человек, основательно готовящийся к ночи любви, погасил все лампы за исключением одной, стоящей на тумбочке. После этого вытянулся на кровати, заложив руки за голову.
Когда раздался звук сработавшей на двери ванной защелки, тело Винса напряглось в приятном предвкушении. Нынче ночью о любви с Ритой не может быть и речи, однако он не лукавил, упоминая о визуальной стимуляции. При виде вошедшей в спальню и красиво освещенной со спины Риты он невольно затаил дыхание.
Он, конечно, догадывался, насколько обольстительной и желанной окажется она в полупрозрачной сорочке, но реальность превзошла всякую игру воображения.
– Иди сюда, детка.
Рита остановилась у кровати. Винс тут же сел, опустив на пол и расставив ноги, чтобы она оказалась между них. Рита непроизвольно качнулась к нему, окутывая своим тонким ар
Похоже, мне пора убираться отсюда. Прямо сейчас, пока я еще помню о предстоящем деле, мелькнуло в голове Винса. Но как тут уйдешь, когда Рита столь искусительна!
Осознавая, что играет с огнем, он прижался лицом к упругой груди, затем повернул голову так, чтобы можно было дотянуться губами до соска. Обласкав сквозь кружева один твердый столбик, он втянул в рот другой.
У Риты вырвался тихий стон, и она судорожно вплела пальцы в его волосы.
Он просунул руки под кружевной подол и принялся ласкать стройные ноги. Затем поднялся выше, к округлым ягодицам.
Рита издала негромкий умоляющий звук, который едва не лишил Винса остатков рассудка.
Как он жаждет ее! Сейчас, немедленно. Желание уже почти не поддавалось контролю.
