– Двести фунтов, – предложил Лоренс. – На ней все еще есть бирка Министерства обороны и все остальное.
– Меня это не интересует, – покачал головой Бен.
Часы из кокпита самолета были датированы 1940 годом, и на бирке было написано, что они в рабочем состоянии, хотя и показывали время 4:28 утра. Цена их была 75 фунтов. Кожаный летный шлем с кислородной маской был, по-видимому, одним из главных экспонатов – при цене в 450 фунтов. Купер обратил внимание, что здесь Дейли подходил к ценообразованию гораздо тщательнее, чем в книжном магазине.
– Все это абсолютно законно, – еще раз повторил букинист.
– Все зависит от происхождения этих предметов. Откуда они у вас? – поинтересовалась Фрай.
– Мне их приносят люди.
– А они дают какое-то свидетельство об их происхождении? Что-то вроде сертификата или справки?
– Практически никогда. Эти люди – или коллекционеры, или перекупщики. И то, что они мне приносят, ходит по рукам уже много лет.
– А если у вас есть подозрение, что они украдены или добыты нечестным путем…
– У меня таких подозрений нет.
– Тогда вы правы. Все это совершенно законно, – кивнула головой Диана.
– А попадаются вам медали? – спросил Купер.
– Иногда.
– Я говорю об одной особенной медали. О кресте «За летные боевые заслуги»…
– Не думаю, чтобы у меня было здесь что-то подобное.
– И вам никогда его не предлагали?
– Насколько я помню – нет. Но иногда я покупаю оптовые партии и не всегда их сортирую. Так что, вполне возможно, где-то у меня может быть коробка, полная медалей.
– Вы хотите сказать, что кто-то, порывшись в ваших закромах, мог отыскать подобную медаль? Крест «За летные боевые заслуги»?
– Вполне возможно, – пожал плечами Дейли.
– А вот это что такое? – Бен подошел к столу в углу комнаты и взял в руки лежавшую на нем сумку. Это была кожаная сумка с клапаном, похожая на ранец или седельную сумку. На табличке было написано: «Подлинная сумка Королевских ВВС для перевоза денег. 1945». – Откуда у вас появилось вот это, Лоренс? Сколько вы заплатили Джорджу Малкину за его коллекцию?
– Я занимаюсь бизнесом, – ответил хозяин магазина. – И Малкину я заплатил столько же, сколько плачу другим людям.
В задней стене комнаты было крохотное окошко. Оно было так высоко, что Купер с трудом мог выглянуть из него. Он стер часть грязи со стекла и понял, что смотрит на небольшой дворик, освещенный только лампочкой сигнализации. Место было окружено стенами высоких зданий, теснившихся вокруг. К дворику, по-видимому, можно было как-то подъехать, потому что на стены зданий выходили ворота, проделанные в каменной стене. Стена, в свою очередь, была защищена по верхнему краю битым стеклом.
– А что у вас во дворе? – поинтересовался констебль.
Лоренс медленно выбрал еще один ключ из связки и открыл дверь. В комнату ворвались яркий свет и ледяной ветер. Купер увидел верхнюю площадку пожарной лестницы, которая проходила по внешней стене здания. Внизу располагалось нечто похожее на свалку – по земле были разбросаны различные предметы. Здесь были моторы, пропеллеры, колеса, части кокпитов и множество других обломков, определить принадлежность которых было невозможно. Почти все они были покрыты слоем снега, который подмерз на их горизонтальных поверхностях и превратил их в загадочные объекты, больше похожие на части картинки-головоломки, на которые смотришь под непривычным углом. Снег на земле был весь испещрен следами птиц, которые, казалось, бродили по нему взад-вперед безо всякой цели, часто пересекая свои же собственные следы, скорее всего, в поисках пищи. Кокпит самолета был одним из наиболее крупных предметов на этой свалке. На снегу, лежавшем на нем сверху, виднелись более крупные и изящные следы, кое-где перекрывающие птичьи. Так что кошка в доме все-таки была.
– Я вижу ваш ассортимент, – сказал Купер, – но откуда берутся покупатели? Как вы себя рекламируете?
– В основном через страничку в Интернете, – ответил Лоренс.
– Интернет. Ну конечно. Сегодня у всех есть дома Интернет.
– Понимаете, основной бизнес делается не здесь. Это все мелочи. А через Интернет люди со всего света, которые интересуются подобными вещами, могут связаться друг с другом. И нам остается просто поддерживать этот сайт.
– И вы никак не контролируете, кто им пользуется?
– Мы не проверяем bona fides
[158] наших клиентов. И даже если они хотят продать целый самолет, мы не задаем вопросов.
– А кто эти «мы»? – поинтересовался Бен.
Букинист продолжал поигрывать ключами. Он закрыл дверь, как будто ему было стыдно за внешний вид двора.
– Жуткий сквозняк, когда дверь открыта, – пояснил он.
– Так кто еще в этом задействован? – не унимался Купер.
– Мне иногда помогают, – ответил Дейли. – Несколько человек, которые интересуются историей авиации.
– Нам нужны имена.
– Я вам их не скажу. Конфиденциальность…
– Это все полная ерунда. Кто еще, кроме вас, имеет доступ к вашему двору? – продолжил констебль.
– Никто, – ответил владелец магазина.
– А как же ваши деловые партнеры?
Казалось, Лоренс задумался. Он повернулся к Фрай, но не нашел на ее лице никакого сочувствия.
– Итак, их имена, – произнесла сержант.
***
Когда в тот вечер Купер добрался до дома, у него не было никакого настроения выяснять, почему в оранжерее оказалось две кошки вместо одной. Скорее всего, специальная кошачья дверца была воспринята черным красавцем Рэнди как разрешение приглашать друзей. Новоселом оказалась полосатая кошка с голубыми глазами и с раздутым животом. Бен так и не смог понять, как она пролезла в кошачий проход и умудрилась в нем не застрять.
– Рэнди, кто эта толстая подруга? – поинтересовался он.
Кот потерся о ноги Бена, как будто представляя новую жилицу. Купер протянул руку, чтобы погладить пришелицу, и почувствовал под пальцами набухшие соски и висящий живот.
– Боже, только не это! Надеюсь, что у тебя есть хозяева, – сказал он незваной гостье. – Здесь ты своих котят рожать не будешь.
Но тут полицейский посмотрел из окна на замерзший снег, который покрывал сад, на сосульки, которые свисали с веток деревьев, и понял, что силы воли у него не больше, чем у миссис Шелли.
– Но как только они родятся, ты отсюда уберешься, – твердо сказал он.
Обе кошки посмотрели на него и заурчали. Бен был готов поклясться, что они смеются.
Единственное, чего ему не хватало в жизни, был контакт с кем-то на физическом уровне, и животные этот контакт ему обеспечивали. Но почему они во многом так похожи на людей? Почему они никак не могут понять, что безоглядно дарить свое доверие первому встречному может быть опасно?
