Как только Бен дотронулся до мусорного бака, он понял, что в нем что-то есть. Пустые баки обычно бывали такими легкими, что их можно было одним пальцем сдвинуть с того места, где их оставлял мусорщик, а у этого на дне явно лежало что-то тяжелое. Когда полицейский отодвигал бак от стены, чтобы открыть крышку, это что-то стукнулось о стенку. Купер очистил крышку от снега и взглянул на наклейку муниципалитета Скалистого Края, приклеенную к зеленой пластиковой поверхности. На ней были указаны сроки сбора мусора в Рождество и в Новый год.
Открыв крышку, Бен сморщился от вони, которая ударила ему в нос. Нечто, завернутое в пакет из «Сомерфилдс», болталось по дну бака, когда констебль наклонял его. В одном углу собралось около полудюйма темной жидкости, и при этом обнажился мусор, прилипший к дну контейнера. Купер оглянулся на дом, размышляя, не следует ли позвать Фрай со второго этажа. Но вместо этого он снял свои вязаные перчатки и убрал их в правый карман, а из левого извлек пачку стерильных резиновых перчаток. Сильно вытянув руку, мужчина умудрился дотянуться до дна бака и поддеть двумя пальцами ручки пакета, которые были завязаны так крепко, что Бену понадобилось несколько секунд, чтобы их развязать.
Несмотря на вонь, он улыбнулся, увидев, что лежит в пакете.
***
Купер вернулся в дом и поднялся наверх, к Диане Фрай. На этаже была всего одна спальня и одна ванная комната. И хотя кровать в комнате была двуспальной, все подушки лежали с одной ее стороны.
– Что-то нашел? – спросила Диана.
– Несколько дней назад Мари Теннент зажарила ножку ягненка, но не съела от нее ни кусочка, – сказал Бен. – Она, по-видимому, хранила ее в холодильнике, пока та не протухла, а потом выбросила в мусорный бак. Это может что-то значить.
– Например? – заинтересовалась Фрай.
– Когда живешь один, то обычно не готовишь для себя целую баранью ногу. Так мне, по крайней мере, кажется.
– Правильно кажется. Ты хочешь сказать, что она ждала гостя, который так и не появился?
– Мусор здесь обычно увозят по понедельникам. Это расписание было нарушено на Новый год, но на этой неделе они опять должны были к нему вернуться. Ничего, кроме баранины, в баке не было. А это значит, что она выкинула ногу после того, как мусорщик забрал предыдущий контейнер. То есть самое раннее – в понедельник.
– А откуда, ради всего святого, ты узнал расписание мусорщиков?
– Они оставили информацию на баках.
Купер стоял на крохотной лестничной площадке и наблюдал, как Фрай двигается по спальне. Он почувствовал легкий сквозняк и посмотрел вверх.
– Над площадкой опускающаяся дверь, – заметил Бен. – Там наверняка находится чердачное помещение.
– А ты можешь дотянуться до него со стула?
Встав на стул, констебль смог откинуть опускную дверь. Фрай протянула ему маленький фонарь, и он, опираясь на локти, подтянулся и увидел маленький чердак. Тот был таким крохотным, что занимал площадь между двумя стропилами, которая вся была покрыта остатками изоляции, дочиста изгрызенной мышами, устраивавшими в ней свои норки. Бен посветил лучом фонарика во все углы. Пусто.
Он спустился и отнес стул назад в спальню. Его коллега как раз достала картину, которая была спрятана под кроватью. Она была завернута в старую простыню и покрыта толстым слоем пыли.
– По крайней мере, в доме ребенка нет, – сказала она.
– Вот и слава богу. Нам остается только выяснить, с кем она ушла из дома.
– Именно.
Купер смотрел, как Диана разворачивает найденную картину.
– Да это же эстамп Чатсуорт-хаус!
[86] – произнес он, узнав панораму парка, упиравшегося в громадный белый фасад в стиле «палладианства»
[87]. – Это родовое гнездо герцогов Девонширских и самый интересный туристический объект в округе.
– Очень красиво. Но ей он, видимо, не понравился.
Бен взял эстамп в руки и перевернул его.
– Куплено в сувенирной лавке в самом Чатсуорте, – заметил он.
– Хотя, судя по внешнему виду, не вчера.
– Не вчера. Мне просто интересно, она купила его сама или это подарок? Чатсуорт находится всего в нескольких милях отсюда. Она вполне могла съездить туда в выходной день.
– Ты имеешь в виду с этим своим таинственным молодым человеком?
– Такую вещь вполне можно купить в качестве подарка. В память о дне, проведенном вместе.
– Ты так думаешь?
– Ну, если настроение было подходящим.
– А как ты думаешь, сколько это может стоить?
– Эстамп такого размера? Думаю, фунтов тридцать-сорок.
– Надо будет проверить.
– Очень интересно, – сказал Купер. – Помимо обычных домашних предметов, этот эстамп, пожалуй, самая дорогая вещь в этом доме.
В шкафу висели в основном брюки и джинсы, свитера и длинные юбки. На дне шкафа стояла пара детских босоножек, но они явно будут велики ребенку Мари в течение ближайших двух лет. Здесь же, на вешалке из химчистки, висело черное вечернее платье.
– А что в ванной комнате? – поинтересовался Бен.
В ванной находились зубная щетка, зубная паста, нить для очистки зубов, флакон с таблетками от мигрени и упаковка противозачаточных таблеток с наполовину заполненными ячейками.
– Таблетки старомодные, – заметила Фрай, – и срок годности на них давно истек.
– Больше чем на девять месяцев?
– Да, но это не обязательно значит, что она ухаживала за собственным ребенком.
– А может быть, она хотела сохранить его существование в секрете?
– А смысл? Она была взрослой женщиной, и это давно не считается смертным грехом. И за то, что женщина становится матерью без мужа, уже больше не сажают в дурдом. Даже в Идендейле. Мне тут сказали, что на прошлой неделе здесь даже прекратили сжигать ведьм на кострах.
– А может быть, она хотела, чтобы о ребенке не узнал один-единственный человек?
– Один-единственный человек? И кто же?
– Ухажер, – подсказал Купер.
– Опять этот мистер Никто! Мы же вообще ничего о нем не знаем!
Бен поставил на стол ношеную пару детских босоножек.
– Напротив, – сказал он, – мне кажется, я начинаю его чувствовать.
