Мороз на улице приятно освежил его. Чтобы добраться до машины, надо было пересечь опасный каток из утрамбованного снега, который образовался в том месте, где десятки полицейских машин газовали, проезжая через ворота. Скоро кому-то придется заняться этим катком, иначе граждане начнут здесь падать и ломать ноги, и суд графства заполнят сотни заявлений о халатности полиции. Выплаты по ним пробьют громадную брешь в бюджете Управления.
Купер понимал, что ему надо вести себя осторожнее, чтобы не поссориться с Дианой Фрай. Она не только была его руководителем, но и обладала некоторой информацией о нем. Правда, она никогда не упоминала о ней вслух, так что это вполне могут быть его собственные страхи и на самом деле она не знает его секрет
[115]. Но в одном он был уверен: еще один неверный шаг – и его карьере придет конец. И он может закончить, как одна из старых озлобленных боевых лошадей, которая давно оставила все надежды на признание и продвижение по службе. Он может стать вторым Гэвином Марфином, которого уже давно не волнует, что о нем думают окружающие.
Однако в отношениях Бена с Фрай было что-то мучительное. Каждый раз, когда она снисходила до совета, ему мгновенно хотелось сделать что-то прямо противоположное. Он слышал, как подобные вещи женатые мужчины рассказывают о своих надоевших женах.
Купер еще раз взглянул на записку, которая лежала у него в кармане. Ему звонила мисс Элисон Моррисси, которая хотела бы с ним переговорить, и просила перезвонить ей. Она оставила телефонный номер Идендейла, так что, скорее всего, все еще жила в отеле «Кавендиш». Бен все никак не мог решить, хочет ли он с ней разговаривать, – ему хотелось собрать побольше информации, прежде чем встречаться с ней лицом к лицу.
Но Элисон была нужна его помощь. А вот Фрай он был совсем не нужен – более того, без него ей было бы гораздо лучше, потому что тогда она смогла бы построить всех так, как ей этого хотелось. Контраст между этими двумя женщинами просто бросался в глаза.
***
Снеговик выглядел так, словно его глаза могут открыться в любой момент. Цвет его лица напомнил Бену Куперу о настоящем снеговике, которого кто-то соорудил во дворе церкви Всех Святых. Тот снеговик стоял очень близко от дороги, и поэтому за последние несколько дней выхлоп проезжающего транспорта придал его физиономии серый и нездоровый оттенок.
Бен наблюдал за Грейс и Питером Лукаш. Не успев прибыть в больничный морг, они уже выглядели расстроенными.
– Вы уверены, что с вами всё в порядке? – еще раз уточнил констебль. – А то, если хотите, мы можем сделать это и завтра.
– Нет-нет, всё в порядке, – ответил Лукаш.
Работник морга полностью убрал пластиковую простыню с лица трупа. Купер внимательно следил за парой. Увидев лицо трупа, Лукаш как-то сразу успокоился, а вот его жена была ошарашена увиденным. Она придвинулась в своей коляске поближе к столу, чтобы рассмотреть детали кожи и волос Снеговика.
– Могу сказать совершенно точно – это не наш сын, – произнес Питер. – И я никогда в жизни не видел этого человека.
– А вы, миссис Лукаш? – обратился Бен к женщине.
– Это, конечно, не Эндрю, – ответила она.
– Но вы видели его раньше? Как вы думаете, это он приходил к вам домой в понедельник?
– Трудно сказать, – отозвалась Грейс. – Он сейчас в таком виде… да и видела я его всего пару мгновений. Но думаю, что это может быть и он.
– А вы не вспомнили ничего, что могло бы помочь нам опознать его? Никаких мелких деталей?
– Вроде нет.
– Тогда благодарю вас. – Купер кивнул служащему, который закрыл лицо трупа. Снеговик был явно приезжим, поэтому его никто не знал ни в городе, ни в окрестностях. Интересно, а Гэвин Марфин уже связался с Европолом?
[116]
– Миссис Лукаш, а вы не обратили внимания, не было ли у мужчины акцента? – спросил полицейский.
Грейс почесала руки о колеса своего кресла и взглянула на супруга.
– Говорил он мало, так что я ничего не могу сказать.
– А что конкретно он сказал?
– Он спросил, дома ли мистер Лукаш. И всё. – Женщина отвернулась и двинулась вместе с мужем в сторону выхода.
– Но какого мистера Лукаша он искал? – переспросил Купер.
Грейс остановилась. Она сидела спиной к Бену, и он видел ее напряженные плечи. Питер остановился за ней, готовый толкать кресло.
– Не знаю, – ответила женщина. – Но Питера не было дома, а беспокоить Зигмунда я бы ему не позволила.
Бен нахмурился супругам вслед, разозленный очевидным отсутствием у них всякого воображения и готовностью игнорировать варианты, которые лежали на поверхности.
– А вам не приходило в голову, что он мог искать Эндрю Лукаша? – спросил он.
– Но Эндрю к тому времени уже исчез, – ответил Питер.
– Вот именно.
***
По дороге домой, в свою квартиру на Гросвенор-авеню, Диана Фрай заехала в магазинчик на углу Кастелтон-роуд. В нем торговала пакистанская пара, которая всегда была с нею невероятно вежлива, независимо от того состояния, в котором находилась сама Диана. Иногда она выходила из магазина с чувством вины за то, что не могла ничем ответить на их доброту. Правда, это случалось только в те дни, когда Идендейл казался ей худшим местом на земле.
Фрай купила бутылку молока и замороженную пиццу-пепперони. Рядом с прилавком она выбрала несколько газет на тот случай, если по телевизору нечего будет смотреть. Сержант уже давно жила одна и вполне к этому привыкла. Она легко могла справиться с приступами одиночества и прекрасно себя чувствовала, когда рядом никого не было. Трудности начинались, когда она слышала, как студенты, которые жили в соседних квартирах, наслаждаются жизнью. Вот тогда ей требовалось все ее самообладание. Диана была уверена, что Бен не сможет справиться с жизнью в одиночестве. Он просто не представляет себе, что это такое.
Добравшись до квартиры, девушка поставила пиццу разогреваться и включила чайник, а сама занялась прессой. Первым, что бросилось ей в глаза, было то, что эта канадка, Элисон Моррисси, встретилась с журналистами. Более того, она связалась с ними еще до своего прилета и сообщила им о цели своего визита.
«Иден-Вэлли таймс» поместила о ней материал на всю страницу, так же как и «Бакстон эдвертайзер». Заметки появились также и в городских газетах, таких как «Шеффилд стар» и «Манчестер ивнинг ньюс». В каждой газете была помещена фотография самой Моррисси, и Фрай немедленно узнала в ней женщину, которую она видела беседующей с Купером в Андербэнке.
20
Утром в субботу Бен Купер проснулся с мыслями о Мари Теннент. Ему снилось, что его конечности смерзлись, что обморожение уже вгрызается в его ушные перепонки и перемычку носа, а глаза больше никогда не откроются. Однако они все-таки открылись, и Бен увидел свою спальню. Это была та же самая спальня, в которой он проспал практически всю свою сознательную жизнь.
