После жалобы Стива Сэди посоветовали воздержаться от дальнейших попыток встретиться с Кэйтлин, но она еще раз увидела девочку, сразу после того, как дело закрыли. Кэйтлин шла, держа за руки отца и его жену, Джемму, когда они выходили из полицейского управления, – симпатичная, хорошо одетая пара. Кто-то распутал свалявшиеся волосы Кэйтлин и заплел косички. Джемма остановилась, чтобы выслушать девочку, а потом сказала ей что-то смешное и взяла на руки.
Сэди видела их мельком и на расстоянии, но этого было достаточно, чтобы понять: все закончилось благополучно. Женщина с добрым лицом и плавными, заботливыми жестами – это именно то, что нужно Кэйтлин. С одного взгляда Сэди определила: Джемма из тех, кто всегда говорит и поступает правильно, точно знает, кто такая Дора-исследовательница, и у кого всегда наготове детские стихи или колыбельные. Дональд явно подумал то же самое. «Лучшее, что могла сделать эта мамаша, – сказал он позже, когда они с Сэди сидели в «Лисе и Гончих». – Даже слепой увидел бы, что малышке хорошо с отцом и его женой». И правда, разве дети не заслуживают шанса на счастливое детство? Один бог знает, сколько трудностей выпадет им на жизненном пути.
Мысли Сэди вернулись к письму, которое она бросила в почтовый ящик. Наверняка оно уже дошло до девочки. Хорошо, что она написала на конверте обратный адрес аккуратными печатными буквами. Наверняка этому учат в престижной школе, куда она ходит. Шарлотта Сазерленд. Красивое имя, решила Сэди. Конечно, не то имя, что дала ей Сэди, но все равно красивое. Звучное имя образованного и успешного человека. Того, кто увлекается верховой ездой, хоккеем на траве и никогда не молчит, боясь показаться глупым. Разве не этого хотела Сэди для своей дочери, когда отдала медсестре крошечную девочку, а потом смотрела сквозь слезы, как ту уносят к лучшему будущему?
От резкого звука сзади Сэди едва не подпрыгнула. Кто-то приоткрыл подъемное окно и рывком поднял вверх. Кружевная занавеска отодвинулась, и на ее месте появилась женщина с зеленой пластмассовой лейкой. Женщина с собственническим видом посмотрела вниз, на скамью (Только для постояльцев отеля!) и перевела многозначительный взгляд на Сэди.
Собаки уже закончили обследовать местность и теперь сидели, насторожив уши и преданно глядя на хозяйку, ждали, когда она даст им знак, что пора домой. Сэди кивнула псам, когда хозяйка гостиницы начала лить воду в корзинку с цветами прямо над ее головой. Эш и Рэмзи потрусили к коттеджу Берти, а Сэди плелась следом, пытаясь не замечать призрачного ребенка, который шагал рядом с ней.
– Ну что, разгадала тайну? – громко спросил Берти, когда Сэди с Эшем и Рэмзи шумно ворвались в переднюю дверь.
Сэди обнаружила деда во внутреннем дворике за кухней с садовыми ножницами в руках, рядом высилась горка сорняков и обрезанных веток.
– Почти, – ответила она, роняя рюкзак на дощатый садовый стол. – Остались мелочи: кто, как и почему.
– Действительно мелочи.
Сэди прислонилась к каменной стене, которая не давала саду сползти по крутому склону к морю. От открывающегося вида захватывало дух. Серебристая трава, белый песок, выстилающий дно маленькой бухты между двумя мысами, бескрайний простор шелковистого моря, меняющего цвет с лазурного до чернильно-синего… Идеальная картина. Фотографии с такими видами загорелые отпускники отправляют друзьям и знакомым, чтобы те позавидовали. В самом деле, не купить ли Дональду открытку?..
– Чувствуешь запах прилива? – спросил Берти.
– А я-то винила собак!
Берти рассмеялся и аккуратно щелкнул ножницами у ствола цветущего деревца.
Сэди села на табурет рядом с дедом, вытянула ноги. Что ни говори, у Берти талант к садоводству. Повсюду пышно, словно морская пена, цвели цветы и зеленела листва, оставив свободной только небольшую вымощенную площадку посреди сада.
Среди упорядоченного беспорядка Сэди заметила россыпь маленьких синих цветов с желтыми, похожими на звездочки серединками.
– Чатемские незабудки,
[14] – произнесла она, внезапно вспомнив садик, который Рут и Берти устроили во дворе за своим лондонским домом. – Мне они всегда нравились.
Тогда Берти выращивал эти цветы в терракотовых горшках, подвешенных на кирпичной стене; просто удивительно, что он мог сотворить на девяти квадратных метрах, которые попадали под яркие лучи солнца всего лишь на час в день. По вечерам, когда магазинчик закрывался, Сэди сидела с Берти и Рут в садике – правда, не с самого начала, а уже позже, когда прошло несколько месяцев и дата родов становилась все ближе. Рут с дымящейся чашкой чая «Эрл Грей», ласковый взгляд и безграничная доброта: «Детка, что бы ты ни решила, мы тебя поддержим».
Неожиданно Сэди накрыла волна горя. Даже сейчас, год спустя, она остро ощущала потерю. Наверное, все бы отдала, лишь бы вернуть сюда бабушку, такую теплую, знакомую и, казалось бы, вечную. Нет, не сюда. Пусть Рут с Берти по-прежнему живут в Лондоне. Похоже, все важные решения принимались в том крошечном огороженном садике с его горшками и висящими корзинками, совсем не похожем на это открытое, залитое солнцем пространство. В душе Сэди вдруг возникло резкое неприятие перемен, приступ ребяческого капризного гнева, который она проглотила, как горькую пилюлю.
– Ты, наверное, рад, что теперь у тебя больше места для сада, – заметила Сэди с деланой веселостью.
Берти улыбнулся, соглашаясь, потом кивнул на потрепанную папку для бумаг, на которой стояли две использованные чайные чашки с остатками чего-то, напоминающего мутный настой из обрезков травы.
– Ты разминулась с Луизой. Вряд ли это поможет раскрыть тайну, но Луиза подумала, что тебе будет интересно взглянуть.
Опять Луиза. Сэди мгновенно ощетинилась, но потом напомнила себе, что эта женщина – необычайно дружелюбный человек, который к тому же оказал ей услугу. И открыла папку. Там лежали старые любительские газеты, каждая представляла собой отдельный лист бумаги с написанным староанглийским готическим шрифтом названием «Вестник Лоэннета» и украшенный рисунком тушью с изображением дома и озера. Покрытые пятнами страницы выцвели и служили убежищем паре чешуйниц, которые выбрались на свободу, когда Сэди потревожила их покой, переворачивая листы. Хотя бумага пахла сыростью и запустением, заголовки, казалось, искрились жизнью, возвещая о важных событиях: «НОВОРОЖДЕННЫЙ: НАКОНЕЦ-ТО МАЛЬЧИК!», «ИНТЕРВЬЮ С МИСТЕРОМ ЛЛЕВЕЛИНОМ, ГЕНИАЛЬНЫМ АВТОРОМ!», «РЕДКОЕ НАБЛЮДЕНИЕ: В САДУ ЛОЭННЕТА ЗАМЕЧЕНА КОРОТКОХВОСТАЯ ГОЛУБЯНКА!» Каждая статья сопровождалась иллюстрацией, выполненной Клементиной, Деборой или Элис, зато все без исключения тексты принадлежали перу Элис.
Сэди задержала взгляд на строке с именем и вдруг вновь ощутила ту самую незримую связь, которую чувствовала всякий раз, когда находила в Лоэннете вырезанные буквы «Э-Л-И-С».
