– Можете даже не мечтать, с Виктором я виделась, правда, не так давно. Но встреча эта проходила на моей территории. Соседи видели, как он выходил от меня живым и невредимым и даже очень довольным.
Она помнила, что видела из окна, как ее бывший разговаривал с кем-то из соседей во дворе, когда она его выпроводила. С кем именно, не поняла. Но при желании можно было всех опросить и выяснить.
При желании или при необходимости...
Черт, черт, черт!!! Что за кольцо опять сжимается вокруг нее??? Снова чья-то изощренная месть или совпадение?
Мысли о совпадении Даша все еще лелеяла в своей душе. Смешно признаться, но лелеяла. И все они касались ее подруги.
Она призрачно, но все еще надеялась, что та действительно соврала ей про свою занятость на работе из-за того, чтобы подстегнуть Дашу к действию. Что она ни в чем таком не замешана. Не знает Баскакова, не договаривалась с ним ни о чем и никогда не мечтала избавиться от мужа. И любила его по-настоящему. И не искала киллера по городским блатным тусовкам или через Интернет. Не желала подставить подругу. И про соседку, что самое главное, не соврала.
Была, была какая-то женщина, живущая по соседству. Правда, жить ей удавалось в тридцать восьмой квартире как-то очень уж незаметно, и для соседей незаметно, и для хозяев этой квартиры – риелторской конторы «Асан»...
Почему, погибая, Виктор орал ее имя? Звал, таким образом, на помощь? Или его заставляли его выкрикивать? Или...
Все, вариантов у нее больше не было. А противный Топорков между тем, прогнусавив что-то про следствие, вдруг сказал:
– Я буду очень опечален, Дарья Дмитриевна, если у вас на вчерашний вечер между восемью и десятью часами не окажется алиби.
– Оно у меня имеется! – рявкнула она, похолодев.
Алиби точно не было. Она сидела дома, занималась уборкой, разбирала полки шкафа, готовила себе крепкий бульон. Звонила пару раз Витьке, но он был недоступен. Да, еще на работу ему звонила. Но разве это алиби?! Его же никто не может подтвердить!
Перед людьми она предстала уже в половине двенадцатого ночи. И то, кто станет об этом свидетельствовать? Два мордоворота с глазами наемных убийц и кулаками, призванными трудиться на наковальне?
Баскаков?
Если первые двое были его подручными и он все еще жаждет отмщения, то надеяться на его помощь бесполезно. И даже если те были людьми Славы Сулеймана, что стоит слово Баскакова против заверений добропорядочных граждан, выгуливающих ранним утром домашних питомцев?
Был, правда, еще Ваня, но он прибыл к ней уже много позже...
– Я скажу, что был у тебя с восьми вечера и до того момента, как ушел от тебя! – стукнул тот себя кулаком в грудь, когда явился вызванный ее телефонным звонком. – Я спал дома, меня никто не видел. Значит, вполне мог быть и у тебя.
– А как объяснить, зачем я тебе звонила без четверти двенадцать ночи? – куксилась Даша, кутаясь, невзирая на жару, в теплый плед в собственной кухне.
Ванька, как вошел, тут же потащил ее в кухню. Заставил ее съесть два бутерброда с сыром, выпить кружку горячего чая.
– Ты так знаешь до чего себя довести можешь! – ворчал он, хлопоча вокруг обессилевшей раскисшей Даши. – Чего ты взялась за это расследование? Маринке не нужно, а она землю носом роет!
А Маринке, судя по ее утренним наблюдениям, и впрямь ничего не нужно было. Та упивалась своим горем и совсем не выглядела человеком, желающим докопаться до правды, то есть найти убийцу собственного мужа. Жила у его родителей. Принимала заботу стариков как должное. Позволяла потчевать себя завтраком, разглаживать салфеточку на коленках и ни разу – Ваня это подтвердил – ни разу не явилась в отдел, занимающийся расследованием убийства, и не спросила, как идет дело. А нашли того, кто убил? А что делается для его поисков?
Она даже имени Мишиной любовницы не назвала, а фамилию будто бы и не знала! Про красную машину, на которой Миша со своей знакомой встречал Марину, Даше рассказал Виталий Савельевич – хирург Маринкиной больницы. Сама она ни гугу.
Почему, спрашивается?!
– Одно из двух, – прервал ее нытье Иван, подбирая вилкой плавающие в оливковом масле дольки помидора, он не поленился и состряпал себе салат. – Либо она в этом деле не последнее лицо, либо...
– Либо что?
– Либо она в глубине души все еще подозревает, что это ты убила ее мужа, потому и притихла, боясь своими неосторожными действиями тебе навредить, – пожал плечами Иван, сосредоточившись на салате.
– А Виктор?! Тот-то куда влез?! Почему его убили?! И пытали!!! Ваня, его пытали!!! – ныла Даша, сидевшая на стуле взъерошенным воробьем. – И снова ко мне пристают с гадкими вопросами.
– Сама говорила, что он жаловался тебе, где-то он проявил инициативу, это не оценили, и ему нужен твой совет. Он ведь нервничал? Нервничал. Просил перезвонить.
– Думаешь, из-за этого?
– Не знаю. Разберутся. Я знаю этого Топоркова, он малый въедливый, он точно разберется. Но алиби у тебя, запомни, стопроцентное. Я был здесь, на этой вот кухне. – Ванька попружинил ладонями, будто стучал мячами о кафельный пол кухни. – С семи вечера и до того, как ушел. А набрала мой номер ты по ошибке, так вот! Хотела позвонить Баскакову и нечаянно ткнула не туда пальчиком. Ты бы поела, Даша.
Есть она отказалась, закутавшись в плед почти с головой. Ее сильно знобило, тело ныло так, что даже пальцы на руках и ногах сводило судорогой. Ванька авторитетно заявил, что это на почве нервного расстройства, ну и еще, быть может, от жары. И поругал, что нечего было при такой погоде за город мотаться. Что хотела там узнать?
Душа подруги оказалась запертой на сотни запоров, да и не стала бы та откровенничать при родителях убитого Мишани.
От Баскакова вообще ее помощник Ванька велел ей держаться подальше.
– Еще неизвестно, с какой целью были приставлены к тебе те два молодчика. И чьи они? К тому же странно, что примерно в то время, когда твоего мужа жестоко пытают, эти двое пасут тебя у подъезда! Потом появляется спаситель и...
Ваня смущенно умолк, напоровшись на ее болезненный взгляд. Быстро доел салат, бутерброды, выпил чаю, без конца разглагольствуя на тему: негоже ей одной совать голову в самое пекло, пускай его подождет. Рапорт на отпуск он сегодня подал, ждет резолюции.
Потом довел ее до кровати, помог улечься. Ушел лишь тогда, когда она ему пообещала не выходить из дома без его звонка.
Она и не выходила. Более того, этим звонком Ванька ее как раз и разбудил.
– Это хорошо, что ты выспалась. Сейчас я заеду, и двинем. Умывайся пока!
– Куда двинем?
Даша поднялась с подушек, отбросила плед, под которым взмокла, как мышь. Осторожно покрутила головой. Удивительно, но вчерашняя немочь пропала.
– К Топоркову двинем, Дарь Дмитриевна. Я сегодня с ним уже имел беседу по телефону. Все ему объяснил и про алиби твое, и про отсутствие контактов меж тобой и твоим бывшим. Он понял, осознал, извинился. И теперь жаждет поделиться с нами информацией. Сколько тебе нужно времени?
