– Позволите?
Дверь кабинета распахнулась, и вошел тот, к встрече с которым он так долго и тщательно готовился.
– Да, да, прошу вас, господин Сулейманов. Проходите. Извините, что пришлось вас вызывать повесткой, но ваш плотный рабочий график ну никак не позволил мне пробраться сквозь ваши запертые наглухо двери. Даже стукнуть в них не позволили! – Топорков заискивающе – над этим он тоже долго работал – улыбнулся. – Вас неплохо охраняют, скажу я вам.
– Да... Да...
Слава Сулейманов – невысокий, щуплый, фигурой напоминающий подростка, а лицом – давно и преждевременно состарившегося мужчину, – осторожно тронул редкие волоски на макушке, пригладил их. Подумал, что может сказать в ответ на такое пространное вступление следователя, чрезвычайно суетливого и услужливого.
То ли в самом деле такой, то ли кажется? Если услужливый, чего тогда повестку прислал? Топтался бы в приемной, глядишь, когда-нибудь и принял его. Ухо востро, ухо востро с этим парнем.
– После смерти моего брата и его семьи мне приходится быть осторожным, – проговорил он, хорошо продумав ответ и повторив его про себя несколько раз. – Враги не дремлют!
– У вас есть враги? – чистые и наивные глаза Топоркова изумленно округлились. – У такого честного человека, занимающегося исключительно бизнесом, могут быть враги?
– Враги есть у всех, – поджал тонкие сизые губы Слава Сулейманов, кивком указал на переполненную пепельницу на столе Топоркова. – Вас вот наверняка уборщица ненавидит.
– Почему?! – совершенно искренне удивился Топорков, с уборщицей Лялей они жили душа в душу. – С чего вы взяли?
– Пепельница полна. Станете в урну выбрасывать, пепел на пол нароняете, а то и окурки полетят. Есть причина у нее вас любить? Наверняка ворчит и раздражается, что вы такой неряшливый, уж простите старика, – и Слава приложил руку с безукоризненным маникюром к груди.
– Может, вы и правы, – тут же согласно закивал Топорков, хотя ни разу не видел недовольства на Лялькином лице, та и сама не прочь была с ним покурить за компанию и за жизнь поболтать. – А скажите, вы знаете своих врагов?
Вопрос был таким каверзным, что Сулейманов слюной подавился. Бежала и бежала слюна который день. Либо что-то с желудком неладное, либо от жары дисбаланс в организме.
Вдруг вспомнил язвительное замечание своей молодой подружки.
– Это ты как крокодил слюни пускаешь, – распластав молодое тело по шелку простыней, промурлыкала она вчера вечером с легким смешком.
– Крокодил? – он изумленно вскинул брови, кутаясь в тонкий хлопковый халат.
Сулейманов стыдился своей тщедушности и подкрадывающейся старости. При жене, конечно, ходил как вздумается. Та тоже старела, дурнела и расплывалась непотребно день ото дня. А вот при любовнице своей ходить нагишом лишний раз избегал. Она была необыкновенно красивой, сочной, молодой, жадной до удовольствий. Рядом с ней он выглядел жалким уродом с морщинистой кожей в пупырышках. Поэтому и обнажался, когда глаза у нее уже прикрывались от еле сдерживаемой похоти. А потом уже сразу одевался.
– Почему крокодил? Он же плачет, а не слюни пускает, – с обидой возразил Сулейманов молодой бестии.
– Крокодил, живущий в реке, оплакивает убитых им жертв. А крокодил, живущий в городе, пускает по ним слюни! – выдала она совершенно без смущения и смело.
Тут же, не давая ему опомниться и разгневаться, поймала его за голую коленку, пробежалась пальцами вверх по ноге. Знала, мерзавка, как ее руки на него действуют. Знала, что он станет ждать, затаив дыхание, когда она доберется до кромки халата, разбросает полы в стороны и начнет терзать его плоть умело и страстно.
Она делала с ним все, что хотела. Он был податлив и слаб в ее руках. Он был уязвимым. Но поделать с собой ничего не мог. Она была его последним милым любимым приобретением, к слову, не дешевым, расстаться с которым было выше его сил.
– Знаю ли я своих врагов? – переспросил Сулейманов, с шумом втянув в себя слюни.
А кто знает, кто его враг, а кто друг?! Как много в его окружении волков в овечьих шкурках, кто ответит? Может быть, главной волчицей, вожаком страшной волчьей стаи, лязгающей зубами ему в спину, и была как раз та молодая похотливая сучка, от которой он не в силах отказаться.
– Если бы знать своих врагов, молодой человек!.. – с печальной ноткой выдохнул Сулейманов. – Разве было бы вокруг столько горя? Я не о себе, а о многих других! О брате своем покойном, например. Если бы он мог знать, разве... Как это у вас, у русских, принято говорить: знать бы, где упасть, соломы настелил бы, так?
– Да, почти так, – покивал послушный Топорков. – Совершенно верно... Да что это мы все о врагах и о врагах, давайте о друзьях поговорим!
Сулейманов снова напрягся.
У него не было друзей никогда. Были знакомые, партнеры по бизнесу, теннису, рыбалке, которую он, степной человек, терпеть не мог, но терпел ради дела. Но друзьями он так и не обзавелся. Не верил он в искренность людей, у которых в жилах текла другая, не родственная ему кровь.
Но признаваться в этом сопляку следователю он, конечно же, не станет.
– Давайте поговорим о друзьях, – согласился он.
– Ага, отлично. – Топорков глянул на Сулейманова с затаенной печалью, вздохнул отработанно. – Вы знаете, что недавно погиб один очень хороший человек, работающий на вас давно и честно? Даже поговаривают, вы с ним дружили!
– Да?! – Сулейманов так удивился, что сам себя за это похвалил, вышло очень убедительно. – И кто же это? Что-то прошло мимо меня! Кто, не томите, Алексей Сергеевич!
Вот тут Топорков занервничал.
Либо очень хороший актер этот Сулейманов, либо и в самом деле ничего знать не знал о преступлении, которое Топорков теперь расследует. Но этого быть не могло! А он изумился вполне искренне. Хотя...
Хотя он ведь говорил ему о его друзьях, а Полукарова Виктора, замученного до смерти, Сулейманов, может, другом и не считал. Он, может, считает его своей «шестеркой» или еще кем-то из прислуги. Но никак не другом.
Да, противостояние у них сегодня будет то еще! Но ничего, Топоркову не привыкать. Он выстоит. Откуда такая уверенность? Да вот из той тоненькой черной папки, что под клавиатурой компьютерной пока пригрелась. Там, в ней, родимой, фотодокументы, свидетельствующие о том, что господин Сулейманов и работающий в фирме «Витязь» господин Полукаров неплохо знали друг друга. Более того, частенько встречались и в ресторане, принадлежащем Сулейманову, и в его загородном доме. Регулярно что-то передавали друг другу в каких-то тщательно запакованных конвертах. И руки жали при этом друг другу горячо. Так что откреститься от знакомства с человеком, работающим в его же фирме, будет господину Сулейманову очень сложно. И еще от знакомства кое с кем будет сложно откреститься.
Спасибо и нижайший поклон спецслужбам, сжалившимся над бедным Топорковым. Вызвали его тут пару дней назад туда (!), спросили, как идет расследование в связи со страшной кончиной Полукарова. О наработках по делу спросили, о соображениях. Он не очень откровенничал, и все потому, что особо было и нечего рассказывать. Как-то зациклился он на версии, связанной с бывшей женой Полукарова – Дарьей Дмитриевной, как-то увязывал все вокруг нее. Вокруг возможной мести загадочного господина Баскакова, умело соскальзывающего всякий раз.
