– Хватит, господин Сулейманов!!! Хватит!!!
Топорков заорал таким голосом, что сам себя испугался. Этого он точно не репетировал вчера. Этого не было в его планах – орать на фигуранта. Он планировал взять его лестью, хитростью, плавным нажимом.
– Всем известно, что Полукаров был виртуозным фотографом! Он умел не только подметить детали, но и запечатлеть их! И всем известно, что вы не раз приглашали его снимать празднования ваших семейных торжеств! Вы пренебрегали профессионалами, пасущимися у ваших ворот, вы всегда приглашали Полукарова! Почему вы лжете мне теперь?! Не потому ли, что причастны к его гибели?! – надрывался Топорков что есть мочи. – Вы можете сколько угодно отрицать очевидное, это не умно. Но суд...
– При чем тут суд??? – Сулейманов, побледнев, отпрянул. – Вы чем это мне угрожаете, уважаемый?! У вас нет никаких оснований...
– Есть! У меня есть все основания считать вас заказчиком зверского убийства Полукарова.
Алексей чуть сбавил обороты, начав дышать ровнее и говорить тише. Он понял, что прижал Сулейманова к стене достаточно прочно. Теперь, главное, не ослабить хватку, не позволить ему опомниться и начать вспоминать об адвокатах и прочих разных помощниках, способных дергать за властные веревочки.
– Братья Синюковы работали на вас? – задал он очередной вопрос и разложил для себя на столе фотографии двух молодчиков, заснятых в разное время в разном окружении.
– Синюковы? – Сулейманов снова начал отчаянно вспоминать, морща лоб, теребя подбородок. – Нет, не припомню.
– А это как?
Топорков швырнул ему пренебрежительно одну из фотографий. На ней Сулейманов прогуливался по березовой роще за городом со своей женой.
Солнечный день, наверняка жаркий, раз хозяин и его жена в тонкой льняной одежде без рукавов и в сандалиях. Даже двум молодчикам, выполнявшим на тот момент функции телохранителей, было позволено находиться без пиджаков. Они шли чуть сзади. Были вооружены, судя по кобуре под мышками у обоих. И зорко охраняли покой хозяев, прогуливающихся и весело о чем-то переговаривающихся.
– Откуда у вас эти снимки? – пожевав ставшими бесцветными губами, спросил Сулейманов.
– Тайна следствия.
– Ох ты, надо же! И еще есть? Можно полюбопытствовать? – он посмотрел с ухмылкой на Топоркова. – Что там еще у вас имеется?
– Много чего. И отпираться вам не советую. Нам стало известно в результате разыскных мероприятий, что Синюковы работали на вас. Так же, как и Полукаров, от которого вы тут изо всех сил открещиваетесь. Их видели незадолго до смерти Полукарова возле его дома. Видели, как входили они в его подъезд и как потом покидали его спустя какое-то время. В настоящий момент ведется поиск братьев.
– Они что, сбежали?! И как давно? Не нашли еще? А я и смотрю, что это мой помощник мне охрану внезапно поменял. Вон оно, оказывается, в чем дело! – воскликнул Сулейманов, но удивленным при этом совсем не выглядел.
Каким угодно он казался Топоркову в то мгновение: надменным, самоуверенным, уставшим, но только не удивленным.
Весь вид его теперь говорил, что разговор ему наскучил и у него нет лишнего времени выслушивать ментовские бредни. Все эти фотографии – тьфу и растереть. Они не могут служить доказательной базой. Хороший адвокат моментально все расставит по своим местам.
И глупый мальчишка Топорков, измучивший вчера собственное зеркало в ванной, напрягая лицевые мышцы, ему не противник.
Сулейманова не расколоть. Полукаров мертв. Братья Синюковы...
«Конечно, он знает, что те не раскроют ртов! – едва не ахнул, догадавшись, Топорков. – Он постарался сделать так, чтобы они замолчали навсегда. И искать их органы могут до скончания века, не найдут ни за что. А если и найдут их трупы когда-нибудь в какой-нибудь заброшенной лощине, то никак не свяжут с устроенной ими пыткой Полукарову».
Что эти двое молодчиков пытали, а затем убили Полукарова Виктора, Топорков почти не сомневался, опросив полтора десятка свидетелей. Многие видели Синюковых и запомнили их, больно уж колоритно выглядели братья. И машину их приметную видели на стоянке позади дома, где жил Полукаров. Видели, как те входили в подъезд, а спустя час или полтора выходили, никто точного времени указать не мог, но что долго те пробыли в подъезде – точно. Тут кивали, соглашаясь друг с другом, почти все, кто их приметил.
И что дальше?!
Предположительно это они устроили казнь Полукарову, заставив орать того перед смертью имя бывшей жены. Предположительно действовали по указке своего хозяина – Сулейманова. Но доказать, доказать-то это как?!
Преступники исчезли. Их просто никто больше не видел, ни близкие, ни родные, ни знакомые. Из города они не выезжали. Ни одна камера не зафиксировала движения их машины через блокпосты! Авиабилетов, железнодорожных они тоже не приобретали. Опросили всех кондукторов автобусов, следующих междугородними рейсами.
Пусто! Синюковы как сквозь землю провалились.
– Если у вас все, Алексей Сергеевич, то я, пожалуй, пойду.
Сулейманов гордо выпрямил тощую узкую спину. Поднялся со стула, поправил неловким движением великоватые ему брюки. Снова ласкающим движением пригладил редкие волоски на загорелом черепе. И, кивнув, медленно двинулся к двери.
Он все ждал выпада в собственную спину. Ждал, когда же не выдержат нервы у молодого следователя. Когда тот начнет скрипеть зубами и угрожать ему.
Дождался!
– Я все равно докажу, что это вы стоите за убийством Полукарова, – выпалил с обидой Топорков.
Выпалил и тут же пожалел. Выглядел совершенным мальчишкой. И чего тогда готовился накануне так долго и с таким остервенением надрывал лицевые мышцы, заставляя их работать именно так, как требовала ситуация? К чему тогда были все эти ухищрения?
– А зачем мне было его убивать, Алексей Сергеевич? – слегка поддразнивая того насмешливой ухмылкой, спросил Сулейманов. – Он мне не задолжал, жену не соблазнил, бизнес не перехватил. Что мне в его кончине?
– Ответ я узнаю тоже, – пообещал Топорков, чуть успокаиваясь. – Выполняя ваши поручения в роли фотодокументалиста, Полукаров многое видел. И... И он ведь мог фотографировать как для вас, так и вас!
Оп-па!!! Вот это выстрел!!! Вот это он попал в самую десятку! И думать не думал, и гадать не гадал, что с одного удара так пригвоздит Сулейманова к стене.
Тот нервно дернулся возле самой двери, покачнулся, тут же ухватился за дверную ручку, шумно сглотнул слюну. Постоял недолго, рассматривая Топоркова в упор, потом провел ладонью по побледневшему до нездоровой желтизны лицу, вспомнил Аллаха и сказал, прежде чем скрыться за дверью:
– Время нас рассудит...
Глава 12
Их так доконала жара, что утром они, не сговариваясь, отправились на речку. Причем отправились каждый сам по себе. Даша, вернувшись с похорон Виктора, где особо не афишировала свое присутствие, побросала в летнюю холщовую сумку купальник, резиновые тапочки. Купила бутылку минералки, два апельсина, мятных леденцов, села в машину и поехала на заброшенный городскими властями пляж в районе цемзавода.
