Необходимо… Одно это слово вызвало бурю надежд и сомнений.
– Я помогла? С твоим дядей, я имею в виду.
– Твое присутствие укрепляет меня в моих решениях, – загадочно ответил он.
– Тебе… тебе трудно?
Его лицо расслабилось.
– И да, и нет. – Тарик нежно провел пальцами по ее щеке. – Как ни велика решимость к переменам, глубоко въевшиеся привычки, ставшие частью жизни, отпускают с трудом.
Сара чувствовала его мучительную внутреннюю борьбу и интуитивно понимала, что причина – она сама.
– Ты объяснишь мне? – взмолилась она, вдруг поняв, что не в силах больше терпеть неизвестность. При любом результате она хотела разделить с ним его боль так же, как и любовь.
Тарик отрицательно покачал головой.
– Это моя проблема, дорогая. И я сам должен справиться с ней. Ты сможешь потерпеть меня еще немного?
– Ты знаешь, что да. До тех пор, пока нужна тебе.
Желание сверкнуло в его глазах, поцелуй его, страстный и жадный, опалил ее, словно поглощая тело и душу. Ей показалось, что Тарик черпает в ней силы для своего сражения.
Громкий театральный кашель прервал поток страсти. Как в тумане, Сара услышала голос медсестры:
– Э… простите… это Джесси. Она хочет кое-что рассказать вам, прежде чем вы… э… уйдете.
Тарик вздохнул и сказал с делающим ему честь олимпийским спокойствием:
– Да, прекрасно. Благодарю вас.
Он повел Сару в спальню Джесси, а медсестра, смущенная тем, что нарушила интимные развлечения шейха, быстро ретировалась в свою комнату.
Джесси уставилась сначала на Сару, затем ее взгляд метнулся к Тарику.
– Я забыла поблагодарить вас за то, что вы привезли меня сюда.
– Мне очень хотелось этого, Джесси. Я рад, что ты так мужественно согласилась на трудный перелет.
Джесси ухмыльнулась.
– Даже дикие лошади не смогли бы меня остановить. Я еще много лет буду хвастаться этим приключением.
– Тогда скажи мне, что ты хочешь сделать и увидеть, пока ты моя гостья.
Джесси глубоко вздохнула.
– Вы уже были так добры ко мне. Компьютер и все такое. Мамочка думает, что Сара рассказала вам об Урагане и потому вы все это делаете для меня.
Сара предостерегающе покачала головой, но ее маленькая сестра не спускала глаз с Тарика.
– Я не хочу, чтобы вы думали, будто Ураган виноват в том, что мои ноги не ходят. Вы не должны возмещать мне это. – Тарик нахмурился, невольно вынуждая Джесси продолжить признания. – Я вовсе не виню его. Ураган просто испугался бенгальского огня. Я хотела показать ему, но он здорово испугался. Он не знал, что делает мне больно. Наверно, он старался погасить искры.
У Сары все сжалось внутри, а Джесси продолжала пылко излагать печальные события, которые привели к тому, что ее отец обманул Тарика. Причина скрывать правду исчезла – ведь отец получил шанс исправить ситуацию, – но девочке не хотелось, чтобы Тарик обвинял его в небрежности.
Тарик, явно очень озабоченный, присел на край постели и ласково взял Джесси за руку.
– Может быть, ты расскажешь мне все по порядку? – нежно и в то же время настойчиво попросил он.
Сара смирилась с неизбежным. Она не могла предотвратить этот разговор. Тарик властвовал здесь, и это было в порядке вещей.
Джесси набрала в легкие побольше воздуха и начала свою трагическую историю:
– Был день моего рождения. Мне исполнилось восемь лет. Мамочка лежала в больнице, ее лечили от рака, но миссис Уолш – жена папочкиного старшего конюха – испекла мне торт, большой бисквитный торт с кремом, клубникой и свечками, и мы с близнецами устроили после школы праздник. У нас были шарики, и бенгальские огни, и яркие колпаки, и свистульки.
– Отличный праздник, – подбодрил ее Тарик.
– О, еще бы! Но близнецы подрались и убежали… – Джесси скривилась, принимая как должное, что Тарик поймет ее. – И я решила отнести Урагану большой кусок моего торта и продолжить свой день рождения с ним.
– С лошадью? – ласково поддразнил Тарик.
– Ураган не просто лошадь. Он самая красивая лошадь на свете. Он знал, что я его люблю, и разрешал мне гладить его. И я часто ходила к нему и разговаривала с ним. И я видела по его глазам, что он слушает, и он кивал мне.
– Да, у него очень умные глаза, – согласился Тарик.
Джесси тяжело вздохнула.
– Я знала, что нельзя заходить в его стойло. Папочка часто говорил, что нельзя. Но ведь это был мой день рождения, и я подумала, что если тихонько проскользну, то никто не увидит меня, кроме Урагана, а он ведь не проболтается. Ну вот, я и прокралась в конюшню. Вы бы видели, как Ураган слопал торт в один присест. И ему точно понравилось.
– Я уверен, что понравилось, – подтвердил Тарик.
– Но потом я зажгла бенгальский огонь, ну и… как я и сказала, Ураган испугался. Он будто обезумел и встал на дыбы. Я старалась успокоить его, но он случайно лягнул меня и отбросил к стене… – Джесси покачала головой и повела плечами, словно сбрасывая с себя полученные увечья. – А больше я ничего не помню до того, как проснулась в больнице.
– Думаю, в больнице было невесело.
Джесси выразительно закатила глаза:
– Кошмар! Особенно вся эта история с моими ногами. Я орала как чокнутая, когда поняла, что никогда больше не смогу ходить, но Сара помогла мне справиться.
Тарик посмотрел на Сару странно напряженным взглядом, словно оценивая ее силы достигать таких чудес в исцелении душевных ран.
– Сара просто волшебница! Она помогла мне привыкнуть!
– Да, я не сомневаюсь в этом, – очень нежно сказал Тарик, взглядом лаская девочку.
– Это я сглупила, когда не послушалась папочку и зажгла бенгальский огонь. Так что вы ничего не должны мне, – решительно сказала Джесси. – Ходить на своих двоих – это еще не все. Я могу делать много другого. Даже больше, чем раньше, потому что я больше думаю.
Тарик покачал головой, ошеломленный невероятной силой духа такого маленького ребенка.
Слезы защипали глаза Сары, и она яростно сморгнула их. Джесси не нужны ее слезы.
– Конечно, можешь. – Голос Сары прозвучал почти весело. – Твои компьютерные письма просто чудо.
Джесси счастливо хихикнула и с чисто женским кокетством взглянула на Тарика.
– Но знаете, Тарик, я не откажусь, если вы решите еще что-нибудь подарить мне.
– Джесси… – его лицо приняло почти благоговейное выражение, – ты даришь мне больше, чем получаешь. – Он наклонился и ласково поцеловал ее в лобик. – Спасибо за то, что рассказала мне свою историю.
Девочка просияла.
