Дженни пожала плечами.
— Ну, не знаю… Может, вы и правы. Одна моя подружка уже в двадцать лет начала считать морщины на своем лице и каждый день рождения воспринимает как трагедию. А вот, к примеру, наша соседка всех удивила, выйдя замуж в шестьдесят семь лет. И что-то я не замечала, чтобы ее так уж беспокоило состояние кожи. Иными словами, все относительно. Может, вам стоит оставить грустные мысли и обратить внимание на какого-нибудь приятного мужчину?
Эстер махнула рукой.
— Что ты! Мне уже не до амуров. А пластические операции я делаю только для того, чтобы чувствовать себя полноценным человеком. Чтобы друзья и родственники не судачили за моей спиной о том, как скверно я выгляжу.
— Неужели судачат? — нахмурилась Дженни.
— Поверь, при встрече только и делают, что присматриваются ко мне, — сердито произнесла Эстер.
Дженни на минутку задумалась.
— А вы не преувеличиваете?
— Дорогая моя, кому об этом лучше знать? — В голосе Эстер послышались нотки раздражения.
— Да-да, конечно, — поспешно кивнула Дженни. Затем, видя, что переубедить Эстер не удается, добавила: — Делать нечего, давайте помогу вам собраться. Что вы возьмете с собой в клинику?
Звонок матери застал Дейва в его лондонской квартире в Найтсбридже.
За минувшие дни ему удалось полностью уладить размолвки с членами рок-группы «Торнадо». Те поняли, чего добивается Дейв, и по здравом размышлении пришли к выводу, что он прав. В первый же день после его приезда в студии начались репетиции, и к концу недели группа зазвучала по-новому — более выразительно, динамично. Ощутив перемену, парни повеселели и стали поглядывать на Дейва с уважением.
Сам же он вскоре решил оставить их на время, чтобы не оказывать постоянного давления. Да и особой надобности в его присутствии пока не было.
Дейв сидел за ланчем, читая свежий номер «Дейли ньюс», когда зазвонил его домашний телефон.
— Да? — сказал он, сняв трубку.
— Здравствуй, сынок.
— Привет, мама. Как у тебя дела? Как самочувствие? — Дейв знал, что прежде всего Эстер следует спросить о состоянии здоровья, потому что эта тема волнует ее больше всего.
— Дела идут нормально, и чувствую я себя относительно неплохо. А ты как?
— У меня тоже все в порядке. Ты хотела что-то сказать, мама?
— Да. Мне позвонили из клиники профессора Жиро и сказали, что готовы принять меня на обследование. Если результаты окажутся положительными, можно будет начать серию пластических операций.
Дейв нахмурился.
— Ты все-таки решила вновь прибегнуть к ним?
— Да, сынок. Иного выхода нет. Время идет, а я, знаешь ли, не молодею… — Эстер грустно рассмеялась.
— Напрасно ты так говоришь, мама. Для меня ты всегда…
— Знаю, сынок, — прервала его Эстер. — И благодарна тебе за доброе отношение. Ты всегда прощал мне маленькие слабости и поддерживал в трудную минуту.
Дейв насторожился.
— Мама, ты меня пугаешь! Что за минорные настроения?
— Да нет, это я так, к слову. Мне только хотелось предупредить тебя, что завтра утром я отправляюсь в Бирмингем.
Дейв на миг задумался.
— Знаешь что? Я сам тебя отвезу. Здесь у меня пока особых дел нет, так что я вполне могу вернуться в Блэквуд-холл. Прямо после ланча и выеду. А завтра утром вместе отправимся в клинику.
— Не знаю, сынок… Мне не хотелось бы утруждать тебя. Ведь до моего звонка ты не собирался покидать Лондон, верно? Меня вполне может отвезти Тед. (Тед был шофером Эстер, которого она вызывала из соседней деревни Оуксайд-виллидж в случае необходимости.)
— Нет, мама, — твердо произнес Дейв. — Я сам доставлю тебя в клинику. Заодно и с врачами побеседую.
— Ну хорошо. Если есть возможность, приезжай. Ты же знаешь, я всегда рада тебя видеть. Целую, сынок.
— И я тебя, мама. — Дейв положил трубку, и перед его внутренним взором сразу вспыхнул образ забавной девчонки в старомодных роговых очках и со светлыми кудряшками на голове.
Дженни.
За минувшие несколько дней он почти забыл о ней — все вытеснили другие дела. Но сейчас, накануне возвращения в Блэквуд-холл, воспоминания вдруг нахлынули на Дейва потоком.
Он живо представил себе первый нечаянный поцелуй в гараже. Затем остальные. Особенно тот последний, под дубом.
Будто наяву Дейв ощутил горячий отклик Дженни, свежесть ее губ, искусительную упругость груди. И словно вновь увидел серые глаза, которые без очков казались огромными.
Поймав себя на этих мыслях, Дейв нахмурился. Прежде он никогда не волочился за случайными женщинами, будь то официантки, горничные или… медсестры. У него был привычный круг общения, где не ощущалось недостатка в красивых девушках. А внешность всегда играла для Дейва первостепенную роль.
Почему он вдруг заинтересовался какой-то дурнушкой. Да, она симпатична и увлекается музыкой, но дальше-то что?
Что со мной происходит? — гадал Дейв.
И не находил ответа.
Его сбивало с толку несоответствие между невзрачной внешностью Дженни и ее чрезвычайно притягательной чувственной аурой.
Продолжая размышлять об этой загадке, Дейв сполоснул посуду после ланча, затем быстро собрался и направился в подземный гараж, где стоял его «вольво». Выведя автомобиль на улицу, он влился в транспортный поток, а потом взял курс на шоссе, уходящее в северо-западном направлении.
Дженни пребывала в неведении относительно того, что накануне вечером Дейв вернулся в Блэквуд-холл.
Спустившись утром в столовую — все последние дни они с Эстер завтракали вдвоем, — она на миг застыла на пороге, увидев сидящего за столом Дейва. От волнения Дженни стало трудно дышать, ладони покрылись испариной, и она со всей отчетливостью осознала, как сильно соскучилась по этому белокурому красавцу. Ей стоило немалых усилий скрыть свое смятение.
— Доброе утро, — произнесла она нейтральным тоном.
— Присаживайся, дорогая, — весело кивнула ей Эстер, которая со вчерашнего дня пребывала в хорошем настроении. По-видимому, перспектива скорого омоложения придавала ей бодрости.
Дейв повернул голову, посмотрел на Дженни, и их взгляды встретились. Продолжалось это всего несколько мгновений, однако в душе Дженни всколыхнулось такое количество эмоций — в основном противоречивых, — что захотелось зажмуриться.
В эти секунды она поняла, какие чувства охватывают человека, угодившего в болотную трясину и знающего, что взывать о помощи бессмысленно, потому что поблизости никого нет.
С одной стороны, увидев Дейва, Дженни испытала прилив такой радости, которая граничила со счастьем. С другой — на ее сердце легла тяжесть, потому что она все больше запутывалась в своих эмоциях.
