— Я с дороги… леди Блэквуд.
— Называйте меня Эстер, — махнула та рукой, звякнув браслетами. — Когда меня именуют «леди Блэквуд», я чувствую себя столетней бабкой. Значит, вы приехали издалека… Ну, тогда Софи покажет вам вашу комнату, где вы сможете привести себя в порядок.
— Да, мэм, — ответила старушка, по-видимому выполнявшая здесь обязанности экономки.
— Итак, располагайтесь, а в двенадцать жду вас в столовой. Поболтаем за ланчем! — Эстер подмигнула Дженни, будто давней знакомой.
Та улыбнулась в ответ.
— Да! — воскликнула миссис Блэквуд, о чем-то вспомнив. — Софи, предайте Молли, чтобы она лишь слегка подогрела мой бульон. Вчера он был слишком горячим.
— Конечно, мэм. — Софи взглянула на Дженни. — Идемте, мисс.
Экономка повела Дженни в конец коридора, где находилась деревянная лестница, ведущая на третий этаж. Комната оказалась очень уютной, хоть и находилась под самой крышей. Здесь стояла старинная односпальная кровать красного дерева с балдахином, трюмо, столик и несколько стульев, обитых кремовым шелком в мелкий цветочек.
— Там балкон, — кивнула Софи на застекленную дверь. — А там ванная. Сейчас передам кухарке распоряжение хозяйки и принесу ваш багаж, — ворчливо добавила она. — Горничная у нас недавно уволилась, так что мне на старости лет приходится…
— Не беспокойтесь! — быстро произнесла Дженни, отходя от окна, возле которого минуту назад любовалась дубравой, с трех сторон окружавшей особняк. — Я сама сбегаю за сумкой.
Софи мгновенно подобрела.
— И то сказать, дочка, сбегай. У тебя ножки молодые, а я пока повернусь… — Экономка наклонилась поближе к Дженни, словно не желая, чтобы кто-то услыхал ее слова. — Я рада, что ты поселишься здесь. Хозяйка сегодня с утра капризничала, а как тебя увидала, так ее будто подменили. Вот что я тебе скажу: давно ей следовало обзавестись персональной медсестрой. Так всем будет спокойнее.
Дженни улыбнулась. Может, ее пребывание в Блэквуд-холле окажется не таким уж неприятным?
— А не скажете, кто это здесь упражняется на саксофоне?
— Молодой хозяин. Он с малолетства увлекался музыкой, а сейчас у него в Лондоне своя… как ее…
— Студия?
— Да. — Софи дернула сухоньким плечиком. — Не разбираюсь я в этом. Могу только сказать, что хозяйка попросила сына поселиться подальше, чтобы он никого не беспокоил своими руладами. Дейв выбрал комнаты в правом крыле здания. Там и живет, когда приезжает. В Лондоне у него своя квартира есть. Ну, располагайся, а я пойду…
Вот это да! — подумала Дженни, когда за экономкой закрылась дверь. Выходит, сын Фила тоже стал музыкантом? Мало того, выбрал тот же инструмент! Интересно, обрадовался бы отец, если бы узнал об этом?
Дженни сняла кожаную куртку, оставшись в джинсах и мешковатой невзрачной голубой футболке, и направилась вниз за оставленной в холле сумкой. Попутно она забрала и свой шлем, напомнив себе, что надо спросить, найдется ли в здешнем гараже место для «хонды».
Вернувшись в свою комнату, Дженни разложила в шкафу вещи, среди которых был даже белый халат. Она задумалась, не надеть ли его, но потом решила, что не стоит, ведь не больница же здесь, в конце концов.
Дженни занималась всем этим, и ей очень мешали закрывавшие едва ли не половину лица очки. Однако снять их она не решалась, опасаясь, что не успеет надеть, если в комнату кто-то войдет. Вдобавок ей все время казалось, что парик съезжает набок, хотя она уже успела убедиться, что это обманчивое впечатление.
Сколько же мне придется терпеть этот дурацкий камуфляж? — мелькнуло в ее голове.
Дженни чувствовала себя, как в театре одного актера, причем устроить представление должна была именно она. Задача не из легких, учитывая отсутствие сценических навыков.
Взяв пластиковую сумочку с банными принадлежностями, Дженни удалилась в ванную. Здесь можно было на время освободиться от парика и очков, хотя — вот досада! — защелка на двери отсутствовала. Умываясь, она думала об Эстер, которая понравилась ей и даже заинтриговала. Но представить эту холеную даму в роли матери… Слишком уж экстравагантно она выглядит. И эта искусственная молодость… Дженни чувствовала, что освоилась бы гораздо быстрее, если бы Эстер приходилась ей, скажем, теткой. Иными словами, место матери в ее сознании прочно занимала Мэнди — даже сейчас, когда открылись многие секреты. Видно, права народная мудрость: не та мать, что родила, а та, что воспитала.
Впрочем, первое впечатление может оказаться обманчивым. Дженни это понимала. Нужно подождать и посмотреть, что будет дальше. Если затеянный Норой эксперимент не удастся, никогда не поздно удрать в Бирмингем и купить там билет на «Борнмутскую красавицу» — железнодорожный экспресс Лондон — Борнмут. Останется лишь позаботиться о «хонде».
Промокнув лицо пушистым махровым полотенцем, Дженни с сомнением взглянула на косметичку и не стала наносить макияж. Некого ей здесь очаровывать!
Она заново расчесала темные длинные волосы и закрепила их на макушке с помощью шпилек-невидимок. Затем прошлась расческой по светлым кудряшкам парика и приладила его на голове. Наконец надела очки в тяжелой желто-коричневой оправе и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Собственный вид показался ей несколько комичным, но если не знаешь, каков оригинал, то вполне сойдет и карикатурная копия. Перед отъездом в Блэквуд-холл Дженни в подобном виде прошлась по улицам родного городка, но никто из встреченных знакомых не поздоровался с ней — не узнали.
Напоследок Дженни вынула из пластмассового футляра зубную щетку и поставила в специальный стаканчик, находившийся на стеклянной полке перед зеркалом. В этот момент где-то — ах да, над парадным входом — раздался бой часов. Прислушавшись, Дженни насчитала двенадцать ударов.
Пора было спускаться к ланчу.
Дженни быстро отыскала столовую, потому что двери той были гостеприимно распахнуты. Эстер уже сидела за длинным, дюжины на две человек, обеденным столом, по обеим сторонам которого выстроились шеренги стульев в стиле чиппендейл с высокими, украшенными замысловатой резьбой спинками.
— Присаживайся, Дженни, — с улыбкой пригласила она, указывая на стул напротив.
Эстер сочла необходимым переодеться к ланчу, и сейчас на ней было белое летнее платье из хлопковой рогожки простого, но очень элегантного покроя. В ее ушах покачивались висячие серебряные серьги с бирюзой, на пальце левой руки красовалось крупное кольцо с таким же камнем.
— Ой, а я явилась в чем приехала! — чуть смущенно воскликнула Дженни.
— Ничего страшного, дорогая. Ланч совершенно не формален, гостей не ожидается.
Дженни заняла указанное место, отметив про себя, что стол накрыт на три персоны. Она с интересом огляделась. Напротив нее темнел огромный камин с мраморной полкой, по обеим сторонам которой возвышались бронзовые канделябры. Вдоль противоположной стены, в промежутках между высокими венецианскими окнами, стояли фарфоровые напольные вазы, вероятно древние и очень дорогие. Судя по рисунку, эти сосуды были родом из Китая.
