Катерина даже обиделась немного. Разве у нее не на что посмотреть? Да в том купальнике, который они выбрали с Дедковым, только и делай, что смотри! Все буквально на виду, ни одно достоинство не сокрыто, а их у нее…
– Ничего не имею против, – через силу улыбнулась Старкова, мысленно содрогнувшись от подобной перспективы.
Не любила она никакой экзотики, хоть убей! Ей бы чего попроще, поделикатнее для желудка. Щи, к примеру, со сметанкой. Или картошечка с укропчиком, ну и с котлеткой, как полагается. А харчо, шурпа и прочие густые пряные похлебки неизменно вызывали у нее изжогу. Ладно, потерпит ради скрепления уз знакомства. Выберет себе что-нибудь менее жирное и острое.
Они сели каждый в свою машину. Александр резво взял с места, Катерина выехала со стоянки следом за ним и всю дорогу до ресторана слабо охала, безбожно нарушая скоростной режим. Минут через десять они, изрядно поколесив по городу, остановились в самом центре города возле помпезно отделанного шероховатым камнем здания. По камню ползли искусственные лианы, изрядно выцветшие под палящим солнцем. Перед входом в ресторан уныло плевался тонкой струйкой крохотный фонтанчик.
Александр затормозил почти возле самых ступеней, выбрался из машины и, кивнув Катерине, сразу же пошел внутрь.
Вот вам и любезность, опешила она, почти бегом бросившись за ним. Оказалось, что поспешил он от нее отделаться с одной-единственной целью – успеть переговорить по телефону все с тем же Тарасом. Последняя фраза, что достигла слуха Старковой, была:
– Да, я не дурак, Тарас! Все под контролем. Так, я считаю, лучше. В смысле, когда на виду.
Тут Катерина как раз и выбралась на тот самый вид, о котором спешил доложить Александр Тарасу, и он резко свернул разговор. И даже галантно предложил ей свою руку, проводив до самого столика.
– Что заказывать станете? – деловито осведомился он, заметно повеселев после Тараскиного благословения, надо полагать. – Рекомендую шашлык, он тут отменный. Рагу отличное. Сациви тоже неплохое. Итак?
Старкова остановила свой выбор на печеных баклажанах, зажаренных вполне тривиально, почти по-отечественному, куриных крылышках и салате из красного перца.
Заказ прибыл минут через двадцать. Все это время они пытались поддерживать вежливый разговор. Вернее, это она пыталась. Александр лишь отвечал на ее вопросы, старательно перед этим обдумывая ответы.
В результате их общих напряженных трудов у Катерины сложился приблизительно следующий портрет ее нового знакомого.
Холост или говорил, что холост. Живет неподалеку от того города, из которого она не так давно рванула на поиски приключений. Занимается бизнесом, каким конкретно, ответил весьма уклончиво, что-то связанное со сбытом строительных материалов. В этот забытый богом и цивилизацией городишко прибыл с той же самой целью, что и она, – отдохнуть от тягот жизни и смога крупных населенных пунктов, а также от клиентов, что не давали покоя ни днем, ни ночью.
В свою очередь Старкова поделилась с ним своей вымышленной биографией.
Якобы она работает учительницей во вспомогательной школе. Добавила, не соврав, что разведена, детей не имеет. Жизнью своей в принципе довольна. Одинока бывает лишь на отдыхе, что тоже являлось полуправдой. В одиночестве-то она прозябала лишь здесь. Все прошлые ее поездки были полны знакомств, шумных вечеринок и целой кучей номеров контактных телефонов. Но об этом Александру знать было ненадобно. Он заметно повеселел, услышав от нее ее историю.
– Невеселая ваша жизнь однако, – пожалел даже ее, когда она закончила говорить. – Трудно учить детей, особенно…
– Да, невесело, – с печалью поддакнула Катерина, мысленно послав его к черту.
Учить детей ей нравилось, а она их и в самом деле учила, правда, литературе и в обычной средней школе. Дети ее любили и прозвищ обидных, в отличие от друзей, не давали. Звали ее за глаза Катенькой или Котенком.
– А что заставило вас пойти туда работать? – не унимался ее сосед, громко хлебая из глиняной миски густую похлебку, пряно пахнущую чесноком. – Льготы?
Об этом она никогда не задумывалась, если честно. И в первую минуту растерялась, принявшись изворачиваться и врать что-то о чувстве долга. Он принял, поддакнув:
– Если не вы, то кто же, так?
– Ага! – обрадовалась подсказке Старкова, обгладывая куриное крылышко. – Именно!.. Я вот что хотела у вас спросить, Саша… Как вам обитатели нашей улицы? Хозяйка своим присутствием не докучает?
– Нет, – последовал краткий ответ.
– Колоритный народ, конечно. Тетя Маша, что заселяла меня, таких историй насочинять способна. Представляете, второй день потчует меня какой-то легендой о кладе, что нашел вроде их местный пьяница.
Ой, не надо было ей даже заикаться об этом! Ой, не надо! Поспешила!
Александр так и замер с занесенной у рта ложкой. Замер, побледнел до неприятной желтизны. Спрятал лицо в носовой платок, пытаясь откашляться вроде бы. А потом осторожно так спрашивает:
– И что она вам рассказала, эта ваша тетя Маша?
Угроза в его голосе угадывалась, проницательной быть не надо. Поэтому она тут же заспешила, стремясь обезопасить разговорчивую женщину.
– Да то же, что и всему городу, наверное, известно! – Катерина делано рассмеялась. – Что вроде бы этот пьяница по весне нашел у себя на огороде клад, представляете!
– Ну! А дальше что?! – Угроза плеснулась в нее из его глаз.
– Я-то откуда знаю? – Старкова взгляд уткнула в стол, вроде бы пробуя салат, от которого у нее во рту тут же загорелось. – Вроде в милицию сдал. Чудак, правда?
– Почему? – Александр с каждой минутой становился все угрюмее и угрюмее. – Почему чудак?
– Кто же в наши времена с богатством расстанется? Таким благородством может теперь либо юродивый страдать, либо… – Катерина вздохнула, отчетливо осознав, что ее неумолимо несет не в ту степь. – Либо пьяница. Что, собственно, и имеет место быть.
Александр обдумывал ее слова минут десять. Молчал, наедался шашлыком сразу с трех шампуров и упорно не смотрел в ее сторону. Потом отер сальный рот салфетками, зачерпнув их с подставки сразу дюжину, и спросил:
– А не говорил тот самый пьяница, что именно он нашел?
– То есть? – Она и правда не сразу поняла, что именно он желает знать.
– Что было в том кладе? Что за клад такой вообще? Кто-то находит старинные иконы, кто-то горшок с золотыми червонцами, а кто-то…
– Ой, не знаю! – перебила его Катерина. – Но, думаю, врет он. В милиции сей факт отрицают.
Это было очередной ее промашкой, потому что Александр тут же вцепился в нее.
– А это вам тоже тетя Маша рассказала? – спросил он с желчью.
– Ну да. Она, – кивнула Старкова, мысленно извинившись перед бедной женщиной. – Вот я и говорю, какой клад, если о нем никто, кроме него, не знает?!
