– Странно это все, – вдруг задумалась Старкова. И упустила из виду, каким неадекватным образом подействовала ее задумчивость на Мишина Бориса Ивановича. Он насторожился, нахохлился и косился то в ее сторону, то в сторону аппарата внутренней связи.
– Странно что? – не выдержал он ее молчаливой прострации.
– Странно, что разговор об этом вообще он завел. Откуда-то ноги произрастали у пьяной его болтовни! Так откуда?
Она говорила скорее сама с собой, на мгновение позабыв про Мишина. Но он вдруг рассердился и посоветовал ей, сопроводив совет невежливым фырканьем:
– Пойдите и спросите, раз вам так интересно.
– И пойду! – Катерина сорвалась с места, быстро дошла до двери, схватилась за ручку, но обернулась на Мишина и обронила с вызовом: – И спрошу!..
Она уже вышла из его кабинета и дверь плотно за собой закрыла, поэтому не могла слышать, как Мишин снял трубку и со вздохом доложил своему начальству:
– Кажется, Иван Дмитрич, дождались мы с вами все-таки проверки.
– Это ты о чем?
– Да была тут у меня сейчас фифа одна. Больно деловая! Совала мне в нос удостоверение оттуда!.. – Борис Иванович назвал структуру и аж вспотел с перепугу. – Интересовалась Голощихиным и кладом его.
– Да?! С чего это вдруг? – Начальство не обеспокоилось, но удивилось. – А сама она как?
– Да так, скажу вам, пигалица какая-то. В сумке купальник, на ногах сандалии, пятки в песке. Может, наврала, что оттуда? Хотя удостоверение…
– Ты данные с удостоверения списал? – перебило его начальство.
– Не переписал, но запомнил, – похвалил себя Борис Иванович.
– Диктуй! – последовал приказ.
Мишин послушно продиктовал серию, номер, месторасположение ведомства, фамилию и имя с отчеством его недавней гостьи.
– Есть у меня человек свой в их кругах, попробую узнать, кого они нам подсунули. А то с ними знаешь как!.. – Начальство протяжно вздохнуло. – Улыбаются, веснушками сверкают, задницы на пляже греют, а потом бац – и петля на твоей шее уже затянута. Узнаем, с кем придется иметь дело, Боря, не сомневайся. Если понадобится, и люкс ей в ведомственной гостинице организуем, и досуг оплатим.
Мишин Борис Иванович повеселел, выбрался из-за стола, подошел к окну и не без самодовольства наблюдал за тем, как его гостья усаживается в свою машину и выезжает со стоянки. Потом встрепенулся, подбежал к столу и записал в блокнот номер ее машины. Мало ли, вдруг понадобится…
Глава 6
Голощихин Иван корчился в муках совести, ну и организма, как водится.
Его колотил озноб. Его бросало в жар. Выворачивало суставы. Сушило горло и желудок дикой жаждой. Он пытался подняться с койки, но ничего не выходило. Старый пружинный панцирь растянулся гамаком до самого пола, и он намертво приковал к себе немощное хозяйское тело. А выбраться ему ох как надо было! Под столом на кухне в одной из бутылок должно было оставаться граммов сто пятьдесят портвейна. Он точно помнил, что не допил вчера, решив завязать.
Завязать не получалось, слишком уж было муторно. Оттого и мучился совестью Голощихин, с болью осознавая, насколько слаб он оказался перед соблазном опохмелки.
Очередная его попытка подняться на ноги не увенчалась успехом, и он снова с протяжным стоном упал на спину. Упал и уставился в потолок прослезившимися глазами.
Как же ему сейчас было жаль себя – несчастного! Так жаль, что впору рыдать по-бабьи. Хоть бы кто зашел к нему! Хоть бы проведал! Так и сдохнет, и не узнает никто, а он будет лежать, вонять, пока крысы не сожрут!..
Голощихин не выдержал и заплакал, поскуливая.
Сколько пролежал так, жалея себя и вспоминая более счастливые и пьяные свои годы, когда и выпить, и закусить всего было в достатке, он не осознал толком. Очнулся, когда кто-то над ним вдруг закашлял громко и недовольный женский голос произнес:
– Ну и вонища у вас тут, уважаемый!
Иван с трудом приоткрыл глаза и с удивлением уставился на красивую смуглую девушку. Она морщила носик, смотрела на него с явным осуждением и держала в руках стакан с жидкостью.
– Выпейте вот, – протянула она вдруг ему стакан. – Вам станет легче.
– Что там? – перепугался Голощихин воздушным пузырькам, с шипением вырывающимся из стакана.
– Аспирин, не пугайтесь, не отравлю. – Она улыбнулась ему.
– Там у меня под столом в бутылке портвейна осталось немного, – все еще медлил Голощихин, не желая брать стакан из ее рук. – Не нальешь?
– Обойдетесь! – неуважительно фыркнула девица, втиснула в его негнущиеся пальцы адскую отраву и приказала: – Пейте, ну!
Пришлось покориться. Он так рассудил: раз станет легче, он после ее ухода поднимется и отыщет свое пойло, а пока диктовать условия не в силах.
Она понаблюдала за тем, как он пьет. Забрала стакан. Встала у окна и, глянув на часы, засекла десять минут. Стояла молча, не приставала. Но когда прошло ровно десять минут, снова начала ему указывать.
– Поднимайтесь немедленно и пойдите умойтесь.
– Зачем? – проблеял Голощихин, ему и впрямь стало хорошо и неотрывно потянуло в сон, вставать он теперь не желал даже из-за портвейна.
– Надо поговорить, – коротко объяснила она.
– Говори, если надо. Вставать я не стану, – заупрямился вдруг Иван.
Во-первых, ему не хотелось оконфузиться перед девицей, начав выбираться из провисшей до пола кровати. А во-вторых, чего это она раскомандовалась?! Не у себя дома, чай, у него, а он где желает, там и говорит.
– Ладно, валяйтесь, раз вам так угодно, – быстро сдалась она. – Меня Катериной зовут. Я хотела поговорить с вами насчет вашей весенней находки. Помните еще о том, что вы наболтали всем на свете, будто бы клад нашли?
Он снова оскорбился.
– Почему это наболтал?! – Голощихин даже сделал попытку привстать, безуспешную, правда. – Я и в самом деле нашел сумку с деньгами.
– Сумку все же, ага, – она укоризненно качнула головой. – А чего же в милиции мне сказали, что вы то про чемодан упоминали, то про банковский мешок. То будто бы доллары, то рубли, то миллион, то сотня тысяч. Где правда, дядя Ваня?
Голощихин зажмурился от дикой обиды, захлестнувшей сердце.
Да что же это всякая шмакодявка с ним говорит, как с идиотом?! Почему не верит ему никто?! Потому что он ошибку в тот день совершил, когда…
– Так что же все-таки вы нашли на самом деле и находили ли? – снова пристала к нему Катерина, перепугавшись, что Голощихин сейчас провалится в глубокий похмельный сон и разбудить его не смогут уже никакие силы небесные. – Эй, ну ответьте, пожалуйста! Я… я вам денег дам!
– Денег! – вдруг отчетливо фыркнул он. – Да ты знаешь, сколько денег я держал в руках пару месяцев назад, девушка?! Я был самым богатым человеком на этой улице! Да что там на улице, в городе ни у кого таких денег отродясь не водилось! Только разве в банке.
