Мобильник на подставку Витек возвращал дрожащей от напряжения и настоящего, не наигранного совсем ужаса рукой.
Понять-то он понял, к примеру, что любого следует сначала нейтрализовать, потом вывезти отсюда, лучше от города подальше, а потом допросить. Но вот как это сделать?! Хорошо, если к Дедкову, так, кажется, фамилия несчастного, гости попрут ближе к ночи. Тогда проблем нет. Они уже подстраховались с напарником и лампочки на первом и втором этаже повыкручивали.
А если кто к нему придет днем, что тогда делать?!
Ну зайдут они следом за кем-то в подъезд, ну поднимутся на нужный этаж, ну отключить сумеют на раз-два. А дальше что?! Куда с обмякшим телом на руках деваться?! Тащить на себе волоком вниз по ступенькам или к лифту? Прятать до ночи на чердаке? Так и первый, и второй вариант проигрышный. Либо на соседей наткнутся, либо гость очнется и шум поднимет.
– Чего делать станем, Витек? – дребезжащим от благоговейного страха перед Хроминым голосом поинтересовался напарник. – Как станем гостей из подъезда в машину таскать, а?
Оказывается, тот, что сидел слева от него, думал о том же. Мысли у дураков, что ли, сходятся? Странно только, что такой умник, как Хромин, об этом не подумал…
– Придумаем что-нибудь, – неуверенно промямлил Витек, в сто первый раз внимательно осматривая территорию двора.
Двор как двор, ничего примечательного и выдающегося. В меру пыльный, в меру просторный. Территория, отвоеванная пенсионерами у автолюбителей, была обнесена низеньким частоколом и засажена чахлыми цветками. На стоянке было пять машин, две отечественные и три иномарки. Эти ни разу никуда не уезжали за время несения ими вахты. К ним они и притиснули свою старенькую «копейку» с тонированными до непроницаемости стеклами. Надеялись, что на фоне имеющегося балласта на них никто не обратит внимания. И в самом деле, никто не обращал внимания. Даже не подошел никто и из окна ни разу в их сторону не глянул.
– Может, и пронесет, – продолжил Витек.
– В смысле, что никто не заявится? – криво ухмыльнулся напарник.
– Может, и не заявится, а может, вывезем без проблем.
Он уже и не знал, чего ему больше хочется. И проблем не хотелось вроде. И выслужиться бы не мешало. Хромин, он насколько крут был, настолько и щедрым мог быть. Озолотить мог за удачу, как нечего делать. А у него – у Витька – девчонка новая появилась, такая лапуська, что хоть женись. И женился бы, не поставь она ему обязательным условием поездку во Францию. А туда «бабло» нужно, и крутое «бабло». Так что…
– Слышь, Витек, – зашептал вдруг напарник, приблизив свой пахнущий перегаром рот почти к самому его лицу. – А может, того… Соврем, а?
– Насчет чего? – Витек прищурился.
– Ну… Хоть и кто притащится, мы скажем, что не было никого. Как считаешь, прокатит?
Оп-па! Вот это попендос!!!
Он же – Витек – отходил пару раз покушать. В туалет опять ему было надо. И лапусику своему звонил с таксофона. Что, если за время его отсутствия кто-то приходил, а этот урод скрыл от него? Да-а-а, ухо надо держать востро. Никогда не знаешь, откуда подставу сляпаешь.
– Я вот тебе сейчас между двух глаз как прокачу, падла! – зашипел на напарника Витек, он ведь рангом выше был его, и выслуга лет у него опять же имелась. – Что, уже был кто-то, так?!
– Ну… Я не знаю, – замялся тот, и голова его опять ушла в плечи по самые уши. – Баба тут одна пару раз приезжала.
– Что за баба, скотина?! – по примеру своего хозяина заорал Витек. – Что за баба?! Почему ты мне ни слова не сказал?!
– Так не знал я, что гостей тоже надо привлекать, – принялся тот оправдываться. – Да ты не переживай, Витек. Она еще приедет.
– Откуда тебе известно, урод, что она снова приедет?! Я вот сейчас Тарасу отзвонюсь, пускай он с тобой разбирается.
Никогда бы он не стал стучать на напарника, никогда. И не из жалости к тому вовсе, а из политических соображений. Залет был общим, и за этот залет с них Тарас поровну и спросит.
– Давай по порядку, что за баба? – по уху ему Витек все же не удержался, влепил. – Когда приезжала, на чем приезжала, откуда известно, что она снова приедет? Давай колись, умник.
– Она два раза до обеда приезжала, Витек. Ты сначала звонить уходил, потом кофе пить. Она и подкатила…
Каледина еле утра дождалась, так и не уснув после возвращения с дачи, где оставила Старкову под присмотром пустого дома и одинокого сада. Металась по квартире, несколько раз пыталась набрать Дедкова, тот был вне зоны досягаемости. Едва пропикало девять, начала звонить Кириллу на работу. Глупая секретарша страшно гнусавым голосом сообщала раз за разом, что ни Дедкова, ни Савостина на месте нет. И где они, глупая секретарша либо не знала, либо не желала ей сообщать.
Софья скрипела зубами, накачивалась на балконе никотином, хотя вроде бросила неделю назад, без конца варила себе кофе и звонила, звонила, звонила.
Савостин ближе к одиннадцати вдруг отозвался. Долго не желал ее признавать, хмыкал, капризничал, приглашал приехать, потом и говорит:
– Софья, Софья, Софья… Это которая такая Софья? Не та ли шикарная дама с шикарным бюстом, что кинула бедную Катьку Старкову? Нет, я, наверное, что-то путаю. Та, кажется, трахнула ее мужа, чем довела Катьку до состояния истеричного шока и потом… Так, а что же было потом? Ох, дал бы бог памяти!.. А! Вспомнил, кажется! Потом она их развела благополучно, успев к тому времени послать Катькиного мужа куда подальше. Я не ошибаюсь? Это вы?
– Мы это, мы, – сладкоголосо согласилась Каледина и с такой силой впилась длинными ногтями в подлокотник кресла, что едва не пропорола тонкую кожаную обивку. – Так где Кирилл? Он мне нужен.
– Кирилл всем нужен, – изрек начальник Дедкова. – А что с того проку?! Нету его!
– Как нету? И где он может быть?
– Либо Катьку ищет, он, кстати, собирался ехать в тот город, куда она от него, кажется, сбежала. Для вас ведь тоже не секрет, что эти двое бегают друг от друга вокруг придуманного ими же столба, который с годами становится все толще и толще.
– Либо что? – поторопила его Соня, потому как Савостин внезапно замолчал.
– Либо дома валяется на полу в жопу пьяный, уж простите мне мою грубость, – и Игорек хихикнул. – Мы тут с ним, знаете, зависли не так давно. Я потом ушел. Долг призвал и все такое, а Дед остался. Куда он потом подевался, не знаю. Телефон молчит.
– Молчит, – согласилась Софья. – Значит, говорите, мог уйти в запой?
– Мог, милочка, мог, – покровительственным тоном старого мудака изрек Савостин. – Вы уж поторопитесь его оттуда извлечь. У вас ведь так шикарно получается утешать Катькиных мужиков.
Каледина бросила трубку.
Заработала себе репутацию, что называется, подумала с горечью. Катька давно на нее зла не держит, а народ продолжает куражиться и потешаться.
