Он кивнул. Из вежливости пригубил растворимый напиток. Едва не скривился, чудом просто удержался. Взял крохотный обломок печенья, швырнул в рот с целью приглушить неприятный кофейный привкус. Получилось только хуже. Печенье было очень несвежим, очень.
– На сорок дней покупала, – со вздохом пояснила вдова, пристально глядя куда-то в центр сухарницы. – От ребят все прятала… Им ведь позволь, они медведя за один присест съедят. Как буду жить, ума не приложу?!
Она пристроила полный подбородок в огромной ладони, с грохотом взгромоздив локоток на стол. Всхлипнула, вытирая поплывшие глаза кухонным полотенцем, от времени превратившимся почти в марлю.
– Он ведь, Серега покойный мой, ни о чем не думал, когда детей клепал, – обронила она, не дождавшись от Кирилла вопросов. – Как будет их на ноги ставить. Как учить, как кормить. Ему все служба была дорога. А как ему говорила, иди в карьер работать. Там и зарплата приличная, и путевки бесплатные до сих пор на отдых дают. Нет, что ты! Он служить Отечеству желал! Дослужился, что называется. Дослужился до гробовой доски, а Отечество теперь на него наплевало. Вернее, не оно, а некоторые служаки! Будь они прокляты! Уж я этих порогов пообивала! Уж я перекланялась, спину сводило просто. А что мне ответили?
– Что?
– Что погиб, говорят, в нерабочее время. Не при исполнении. Что похороны бесплатные вам организовали? Организовали! Чего еще надо?…
– Как он погиб? – решился, наконец, Дедков.
– Да так же, как и Степка, под колесами. Только не так сразу, как он.
– Знаете, что странно, – проговорил задумчиво Кирилл, внимательно отслеживая реакцию вдовы. – По слухам, Степана долго пытали, прежде чем…
– А кому это было нужно, господи ты боже мой!!! – с громким щелчком она вдарила в ладоши. – Болтают невесть что! Пытали, мучили – сбили их обоих машинами! И нечего тут огород городить. Это Ритка небось вам наболтала, шмара подзаборная?! Не верьте ей. Ей так удобнее думать, что, типа, Степку ревнивый муж измудохал, а потом машиной переехал.
– А зачем ей это удобство? – не сразу понял Кирилл.
– Затем, чтобы на третий день после похорон у себя ночевать мужика оставить, вот зачем! – воскликнула она презрительно. – Она ведь сучкой была, сучкой и осталась. Только Степку всего грязью облила, дрянь. А он хороший был, правильный, Степка. Как и Серега мой. Они мзды не брали ни с кого, а надо бы. Глядишь, и не жили бы в такой нищете сейчас…
Стало быть, ничего она не знает, поспешил опечалиться Дедков. Или говорить просто-напросто не хочет на эту тему, считая ее и опасной, и запретной.
– Понятно, – обронил он в задумчивости. – А что стало с третьим погибшим напарником?
– С Лехой, что ли? – тут же вскинулась вдова, едва не перевернув стол мощным торсом.
– Да, да, с ним.
– А с чего это вы решили, что он погиб? – вытаращила она на Дедкова крупные карие глаза. – Жив он.
– Да?!
Мало было сказать, что он удивился, он еле на шаткой табуретке усидел, сраженный такой ее уверенностью.
– А что это вас так удивляет?
– Ну… Я слышал, что, по официальной версии, он в пропавших без вести значится.
– Знаю я эту официальную версию! – фыркнула она, брызнув слюной в его сторону. – Она у Ритки из-под подола выходит. Леха пропал! Надо же, какие страсти! Никуда он не пропадал. Жив-здоров, живет себе не кашляет.
– Да… А где живет, не подскажете? – У него даже губы дрожали от напряжения, когда он ей умоляюще улыбнулся. – Встретиться с ним очень нужно, переговорить. Нигде никаких следов. Сирота, мол, и все. Ни родни, ни знакомых, друзья погибли.
– Не были они друзьями! Никогда не были! Серега мой его не любил. Всегда говорил, что скользкий больно Леха. И бизнесмена этого пристрелил с какой стати, спрашивается?! Выслужиться хотел, идиот? А у того небось тоже и жена, и детки, и мать имеется. Мало ли что тот на машине попер напролом, так нервы не выдержали! А Леха сразу палить!
– Это вы про ту ночь, когда инкассаторская машина в кювет сползла?
– Да. Про нее, проклятую. – Ее крупные глаза снова наполнились слезами. – С нее все и началось! Серега тогда промерз до костей и заболел тут же. Потому и под колеса наверняка попал, что глаза от простуды слезились. Не заметил просто! Они же со Степкой там проторчали чуть не до утра. А Леха этот гадкий куда-то сматывался. Грелся небось где-нибудь, паскуда, пока наши мужики от мороза тряслись. Парня укокошил и греться подался. Гадкий он, Леха. Жуть какой гадкий, поверьте мне. А потом, как начальству приехать, вылупился, как из яйца! Вот он я, смотрите! Серега говорил, покойный, что прямо за минуту перед их машиной из метели вышел. Сначала будто Леха вышел, а потом уже и машина с начальством подъехала. Хитрец!
Итак, подвел итог Дедков, Алексей жив. Он не стал жертвой, он просто удачно спрятался. Хитрости у него хватило или изворотливости, но его минула карающая бандитская длань. Только почему он до сих пор денег не хватился? Почему не вернулся в город, чего выжидал?
Вопрос хороший, требующий ответа у первоисточника.
– А вы случайно не знаете, где сейчас он проживает? Нигде и никто не ответил мне на этот вопрос, – покаянно произнес Дедков, тут же принявшись хвалить ее гостеприимство. И закончил потом: – Все разводят руками и говорят, что он как сквозь землю провалился.
– Хоть бы уж и так! – воскликнула хозяйка с чувством, но на его комплимент ответила неожиданной улыбкой: – Вы уж извините за скромное угощение, не тот случай. Да и не ждала никого, а то бы пирогов моих отведали, они мне удаются… А про Леху и в самом деле никто ничего не знает. Он ведь скрывается, подлец. Мести, наверное, боится. Как же, думал, крутых отстреливать. За таких ребят головенку быстро снимают. Вот он и сбежал. И живет под другими документами в соседней области.
– О как!!! – удивленно воскликнул Кирилл и покачал головой. – Вы прямо как Интерпол!
Ей снова понравилась похвала, и она даже снизошла до кокетства:
– А то! Я много чего про этого гада знаю, только не говорила никому. Сама узнала случайно и помалкиваю. Ни к чему оно мне. Начнут вопросы всякие задавать. Я бы и вам не сказала, но раз ваша девушка пропала… Короче, слушайте…
Случайность то была или роковое стечение обстоятельств, но спустя какое-то время после похорон ее послали в командировку на плодово-овощную базу в соседнюю область набрать семенного картофеля для посадки. Вдова работала в местном сельскохозяйственном отделении экспедитором.
Уезжать от детей, очень болезненно переживающих гибель отца, ей жутко не хотелось. Но с начальством не поспоришь, а за работу приходилось держаться. Да и себе решила картошки набрать на приусадебное хозяйство, раз выдался такой случай. Поехали вдвоем с водителем на грузовой машине. Ехали пару дней с поломками, недовольным ворчанием старого шофера и переживаниями по оставленным с бабушкой детям. Намучилась до сердечных колик, опустошила пару флаконов корвалола и к началу третьего дня командировки не могла «кыш» сказать, не то что заниматься служебным заданием. Упала на пружинную койку в общежитии при овощной базе и уснула мертвым сном. Проспала почти до вечера. Высунулась из комнаты и прошлась вдоль коридора, пытаясь отыскать своего сопровождающего. Нашла. Вдрызг пьяного, лежащего на полу комнаты через три от ее. Тот, оказывается, обрадовавшись ее усталости, принялся пропивать командировочные.
