Странная девушка Тамара, работающая на Хромина, что она подразумевала, затевая такую сложную комбинацию? Что ей в спасении Старковой? Тоже надеется получить часть денег? Или причина в чем-то другом?…
Старкова незаметно для себя задремала.
Катерина очень удивилась бы, узнай она, что почти теми же самыми вопросами задавался теперь и сам Тарас Хромин, выравнивающий дыхание в центре супружеского ложа.
– Что тебе в его спасении, Тома? Понравился, что ли? – Он жадно рассматривал голую гувернантку, сидевшую чуть поодаль, на самом краю кровати.
Не зря! Ох не зря он потратил на нее столько времени! Чудо что была за женщина! И в стеснении ее он находил особую прелесть, и скованность ему ее нравилась, и то, что всхлипывала она едва слышно и осторожно, не осмеливаясь кусать его и царапаться.
Почему так, интересно? Может, все дело в том, что она была желанна? А может… Может, он влюбиться в нее успел, обхаживая так долго? Вот это да! Это было бы новостью. А куда тогда ему жену девать? Эту истеричку с влиятельным папочкой в придачу, провалились бы оба в тартарары!
– Эх, Тома, Тома. – Тарас вытянул руку и с непривычной даже для самого себя нежностью погладил ее по обозначившемуся позвоночнику. – Понял бы, брюликов у меня попросила. Или отпуск на Мальдивах. А то чужим мужиком озаботилась. Нужен он тебе?
– Нет, – мотнула она головой, повернула к Хромину бледное лицо и нервно улыбнулась. – Все равно отпусти. Не нужно крови больше, Тарас. Нам же с тобой хорошо и без этого, так ведь?
Возразить ей было трудно. Ему с ней и безо всего этого дерьма действительно было хорошо. Даже о деле позабыть сумел, выпав из обоймы на каких-то полчаса.
А с другой стороны…
Хорошо-то хорошо, но вопрос, как надолго? Вот что тревожило. Пойдет у нее сейчас на поводу, отпустит массажиста восвояси, а потом что? Будет веревкой виться, которую Тома сможет крепко держать в своих нежных ручках? Она и за бабу просить принималась, но он ей ясно дал понять, что тема закрыта. Сучку не отпустит ни за что! А что же делать с массажистом? Внять ее мольбам или нет?
Тут ведь такая грань тонкая, не успеешь оглянуться, как под шпилькой окажешься. Как вон с женой-дрянью, что манипулировала им через папу, как могла, уже который год. Давно бы придушил сучку прямо в собственном подвале и замуровал бы, а нельзя!
– Я первый и последний раз прошу тебя, Тарас, – продолжала между тем стоять на своем Тамара и неожиданно легла с ним рядом, хотя перед этим он ее буквально волоком тащил на себя. – Отпусти.
– А в честь чего, Том? – Он разомлел моментально, чувствуя ее тепло возле себя, разомлел и размяк. – Назовешь причину, может, и отпущу.
– В честь праздника, – выпалила она давно обдуманный ответ. – У нас же с тобой сегодня событие, так ведь?
– Ну-у-у… Скажем так.
– Вот. Его же нужно чем-то ознаменовать? – Ее рука легла ему на грудь, помяла, погладила смуглую кожу. – Ты же хороший, Тарас. И нам хорошо вместе, и пусть будет так всегда. В честь события, а!
– В честь события, говоришь?
Прядь ее волос скользнула меж его пальцев, показавшаяся ему нежнее шелка, в который так любила кутаться его худосочная супруга. Все ведь в Тамаре было другим, все буквально, и даже ее умение просить. Чудеса просто, но отказать было сложно.
– Хорошо, уговорила, отпущу, – вдруг решил он. – Не думаю, что он сможет быть мне опасен.
Он и в самом деле был уверен в этом. Не станет такой слизняк, которым на поверку оказался мускулистый красавчик массажист, давать против него показания. Забьется с перепугу в нору и станет молчать на допросе, если таковой случится. Хотя вряд ли ему быть – допросу. С какой стати? Девку, что увезли из его дома, убрали очень аккуратно, подставив ее же подругу. Кто придерется к убийству на бытовой почве? Вот та запросто могла рот открыть, а массажист вряд ли. Пускай живет пока. В конце концов, когда-то и в самом деле нужно остановиться. Два трупа за одну ночь для такого важного события, незнакомым теплом разливающегося в каждой клетке его тела, это уж слишком.
– Погоди, девочка, я сейчас. – Хромин очень бережно сдвинул ее на подушки, дотянулся до мобильного телефона и набрал одного из парней, что дежурил сейчас в подвале. – Слышь, ты это… Парня приведи в порядок и отвези домой. Че не понял! Че не понял?! Живого, конечно, отвези. Потом доложишь. Если не в лом, можешь и извиниться. Ах, извиняться не умеешь, так могу научить!
Он не видел, переговариваясь, как зажмурилась Тамара, пытаясь проморгать невольные слезы.
Хвала небесам, из ее греха получилось хоть что-то путное! Две жизни ей удалось отстоять, вырвав из отвратительных лап убийцы. Третью спасти не получилось, как ни старалась. Она готова будет и дальше терпеть его ненавистную любовь на таких условиях. И еще…
Тамара глубоко вздохнула, с испугом покосившись на породистого мужика, развалившегося рядом. Если он только узнает, какую крамолу вынашивает она в мыслях, он уничтожит ее без долгих разбирательств. Задумала ведь! Задумала сдать его властям – мерзавца и убийцу проклятого! Выжить-то только удастся ей после этого – нет?
Ну да ничего, бог не выдаст, свинья не съест. Удалось же ей сегодня спасти сразу двоих? Удалось! Глядишь, и все остальное сбудется…
…Катерина очнулась от дремоты очень быстро. Дернулась всем телом, будто ее ударили, и тут же принялась испуганно таращить глаза по сторонам.
Господи! Где она?! Что с ней?! Почему она снова в чужих незнакомых стенах и в полном одиночестве?!
Припудренные пылью и паутиной старые обои в елочку, странные подрамники с частоколом гвоздей по всему периметру, высокий короб, тусклая лампочка на судорожно изогнувшемся шнуре под потолком. И эта странная девушка Лида, что оставила ее здесь. Можно ли ей доверять?…
Катя вздохнула. Можно подумать, у нее был выбор. Она бы и с Бабой-ягой в ступе улетела, лишь бы не попасть в лапы к его боевикам.
Она пошевелила занемевшими ногами, вытянула их, накрыв куском недовязанного платка. Как ни было тепло в помещении, а мороз с чего-то по коже пробирал. И совсем не оттого, думается, что халатик был надет на голое тело и ноги были босыми, без носков или тапок, а от размышлений невеселых.
Так, ну ладно, ей вторично удалось улизнуть от преследования, а дальше что?! Так и будет всю жизнь прятаться и бегать? Менять внешность, анкетные данные, отпечатки пальцев. Так при этом ей придется инсценировать собственную смерть, чтобы в нее поверили близкие люди, и не искали ее уже никогда, и не смели надеяться на возможную встречу.
Мама… Дедков…
Смогут ли они без нее? А она без них?! А как же мечта, успевшая прочно укорениться в мозгах за то время, что украдкой наблюдала за счастливым семейством из Сониного окна? Как же ребятишки, плескающиеся в надувном бассейне? И ужин на хрустящей скатерти под солнечный закат – как же?! С кем тогда все это у нее случится, если ей придется бегать всю жизнь? С кем-то другим, но не с Кириллом, видимо. Только ведь другого ей как раз и не надо!..
